«А что делать человеку, если он – пацифист?». Сегодняшнюю Москву потрясывает от вопросов. Вопросы задаются шепотом в узких компаниях. Шепотом, но на сильных вибрациях. Москву потрясывает чувствительно. И вопрос про пацифизм – один из вибрационных. А что делать человеку, если он пацифист? Если он против войны? Если он не хочет, чтобы гибли люди? Если он за мир? А его – этого человека – хватают, когда он стоит со своим мирным плакатом, где написано – «За мир!». Человека увозят в автозаке. Человек проводит ночь, а то и две в отделении полиции – этот несчастный человек. А потом его судят. Его – голубя мира. А он лишь был за мир. «Что случилось с этим миром? – проходит по Москве вопросительная вибрация сильного напряжения. Нет, возмущения. – Что происходит с миром, если в нем стали судить за мирные призывы? Да мир сошел с ума. В нем все перевернулось с ног на голову!».

В 2014-м я видела человека – с мягкими руками и большими голубыми глазами – он только что убил. Уложил сразу пятерых. У человека был настойчивый взгляд, обращенный в нездешнее пространство, и оно как будто раздвигало перед ним свои мягкие слои, показывая страшное. Рядом с ним уже стоял полковой капеллан и мягко увещевал – «Да, Володя, убить человека не просто. Душе человека к убийству не привыкнуть. Но ты сделал это за други своя». Володя – донецкий ополченец, мужчина в возрасте, месяц назад шахтер –  стоял на блокпосту. Подошли пятеро украинских военных. Он расстрелял их в упор, и это теперь усугубляло состояние Володи – он видел их близко и хорошо помнил каждого, и особенно как у одного на шее появилось пятнышко, и оттуда потекла кровь. Дальше Володя увидел украинские танки. Вынул из гранаты чеку – для себя, другой рукой поднес к губам крестик, висевший на шее, поцеловал его и побежал в дыму, прося прощения у Бога. Из дыма он вышел человеком, у которого из глаз текли непрекращающимся потоком слезы. Он вышел человеком несчастным, на душе его лежало убийство, и теперь, слушая капеллана Володя недоверчиво улыбался – душе человека к убийству ж не привыкнуть.

Володя тоже хотел быть пацифистом, но реальность – жестокая реальность, которую создавал не он – не оставила ему такого выбора. Когда к Володе домой пришли с оружием в руках и стали убивать его близких, он не смог, как истый пацифист, сесть на краешек дивана, закрыть глаза и вообразить, будто ничего особенного не происходит. Но ведь если бы так сделал любой убежденный пацифист, то и он бы сразу перестал быть пацифистом и превратился в кого-то другого. В сильно напуганного человека, парализованного страхом, не способного защищать и положить жизнь свою за близких своих. То есть любой разумный пацифизм имеет свои рамки, условия и обстоятельства, которые чаще всего от отдельно взятого человека не зависят. К сожалению, не зависят.

Или представим себе солдата Великой Отечественной Войны. Представим, как он говорит – «Да, товарищи, тут жгут наши села, убийственная машина ползет по нашей земле, уничтожая людей, мы, кажется, вымрем все, и это – очень плохо. Но я – пацифист. Я – против любого убийства. Мне и муху-то убить сложно, не то, что человека. Вы там воюйте, защищайте свою землю. Но, сорян, без меня – мне убеждения не позволяют». Это был бы пацифист или эгоист? Такого человека вы назвали бы добрым, болеющим за любое другое живое существо или просто малодушным индивидуумом, отсиживающимся за чужими спинами?

Пацифизм – это хорошо. Пацифизм – это очень хорошо. Но в определенных условиях и обстоятельствах. А скорее, в тех, когда ты со своим здоровым пацифизмом действуешь на предотвращение ситуации, а не начинаешь выкрикивать антивоенные лозунги, когда к горлу твоей матери подставили нож.

Порой – а в наше время довольно часто – пацифизм становится синонимом эгоизма. Под маской пацифизма порой – а в наши времена очень часто – прячется страх, ненависть, предательство, желание сдаться без боя и сдать всех своих. Современный пацифизм, к тому же, начал разделять людей. Он заявляет: все, кто не за мир, жаждут крови. Все, кто не выступает против прекращения спецоперации – жестокие извращенцы, с которыми страшно жить в одной стране. И человеку, который, приняв во внимание доступные ему факты и обстоятельства и потому операцию не осудил, закрадывается мысль – я не такой, я кровожаден, есть люди белее и добрее меня. Ложная закрадывается мысль. Современный ложный пацифизм осуществляет эту манипуляцию над сознанием людей. Современный пацифизм становится удобной позицией для демонстрации своего превосходства. И в таком пацифизме не остается ничего пацифистского. Но значит ли это, что пацифистом быть сегодня нереально, а настоящий искренний пацифизм невозможен?

Как это ни странно прозвучит, но пацифизм живет и здравствует в окопах. Военные бывают большими пацифистами, чем гражданские. Вот возьмем снова того же Володю – человека с мягкими руками. Я не следила за его судьбой, но слышала, что он продолжил воевать, а оплакивать убитых перестал месяцев через пять. Душе человека к убийству не привыкнуть. И если оно тебе по-настоящему противно, и ты – мужчина, человек духа – то берешь оружие и идешь защищать гражданских от убийц. Убивая, каждый раз отщипываешь от своей души по кусочку и бросаешь эти крошки в бездну с мягкими слоями, и пока ты это делаешь - гражданские, находясь в созданной тобой безопасности, имеют привилегию выходить с антивоенными плакатами и рассуждать о том, что даже муху убить им было бы сложно. Ты невозвратными крошками своей души оплатил им эту возможность. И кто ж тут пацифист – гражданский, который прячется за твоей спиной, или ты сам? Ты. Сам.

Мы не выбираем времена, в которые живем. Чаще всего мы не выбираем декорации этих времен. Не выбираем обстоятельств. Мы бы все, за редким нездоровым исключеньем, предпочли жить в мире, в котором не было б войны, люди бы не гибли от пуль и снарядов. Мать не оплакивала бы убитого ребенка. Ребенок не потерял бы отца. Не разрушались бы дома. Не ложились бы безвинные под завалами. Мы все этого хотим. И в этом смысле мы все – пацифисты. Мы все хотим, чтобы наступил мир. Но мы и понимаем, что его давно не было в том внешнем узле, который сплелся вокруг России. Поэтому мы о своем пацифизме, стиснув зубы, молчим. Истинный пацифизм в среде гражданских – это пацифизм с закрытым ртом. Без плакатов «Остановите пушки!» и «Миру – мир».

С действиями властей можно быть несогласным, можно быть недовольным, можно даже на//уй послать глубоко про себя.

Но пока идут боевые действия, топить против неё может только враг.

На войне таких людей называют подстрекатели и обычно их  расстреливали. Но мы не такие.

Людей, погибших в Виннице, в Одессе, не воспринимаю как жертв с другой стороны. Для меня - это жертвы одного глобального процесса, жертвы движущейся на нас - и на Россию, и на Украину - махины, за рулём которой люди, не желающие жизни ни там, ни там. Желающие оставить выжженное поле и там, и там. Поэтому я жертв не делю, и испытываю только то, что и можно испытывать, когда гибнут люди. Особенно дети.

Мы давно там. Когда в Москве взрывали метро, а моя старшая дочь не отвечала по телефону, я сходила с ума, но я понимала, что мы на войне. Ещё до всех украинских событий.

Нам многие патриоты почему-то говорят сегодня, что мы не можем жить нормально, мы не можем смеяться, мы должны ходить в хаки - но ведь это именно то, чего от нас хотят на западе.

Был такой фильм "13" в СССР. Не помню точно, наверное, 1936 года. Или 1938-го. Там были басмачи и красноармейцы. И оазис. Красноармейцы держали оазис. Да только он пересох. Но красноармецы делали вид, что воды у них - буран. Мылись. Плескались. Хотя на самом деле переливали воду из ведра в ведро.

У нас такой необходимости нет. При этом удивительно то, что именно самые большие патриоты желают подавить настроение наших людей.

Чем дальше, тем больше в нас будут стрелять. Будут гореть наши склады. Будут бить по Крыму. Если бы обстоятельства позволяли, была бы уже там, отдыхала бы и тратила деньги. Именно сейчас. Не в Донецке. Была бы нужна в Донецке, меня бы позвали. Не зовут - к чему мешаться под ногами? Я ж не специалист, который может помочь.

А вот отдых там, где потенциально взрывается, был бы хорош.

Но - мы уже съездили в Таганрог. Тоже рядом. Старались. Маленький вклад в то, что происходит.

Ребята, мы стреляем, но и в нас стреляют. Нет абсолютной защиты. Мой муж служил в ПВО, на 200-м комплексе. Он говорит, что сейчас наше ПВО продвинулось невероятно, ребята творят чудеса. Но ни один комплекс не обеспечит вам 100% гарантии. Как и любой презерватив.

НЕПРИНЦЕССА
Я удивлюсь, встречая на своём канале истеричные комментарии всякий раз, когда происходит какое-то отступление или наезд на территорию России, потому что я с мая месяц тут пишу, что осенью будет эскалация, вероятно - с непосредственным участием НАТО.

Ощущение, что некоторые люди просто не хотят осознавать и принимать, что происходит и как далеко это может зайти, оттого и истерят. И раскачивают других. Но истерика ещё никому ни в чем ни разу в жизни не помогла.

Лично я осознала и приняла происходящее с самого начала. Нынешнее развитие событий было очевидно.
Как и то, что русских будут по всему миру травить, было очевидно. И то, что у России нет вариантов «вести себя хорошо» или «избежать конфликта» - Россия виновата тем, что кто-то хочет кушать.

И я специально писала в канале о том, что будет (потому что это просто закономерно исходя из всего, что уже происходило), и что нам нужно готовиться к худшему. Морально, в первую очередь. И отставить в сторону весь оголтелый ура-патриотизм, чтобы в будущем избежать тяжёлого похмелья.

Помню, мне тогда писали, мол, зачем я расстраиваю людей и поднимаю панику? А я, наоборот, пыталась панику предотвратить хотя бы в масштабах своего маленького канала. Ведь когда ты готов - ты меньше истеришь и паникуешь.

Что из того, чего нельзя было предугадать, происходит? Чего из этого мы не ожидали? Все как по сценарию…

Сейчас, после такого наглого террористического акта в отношении ведущей ядерной державы мира, конечно, главный вопрос - как реагировать?

Мне лично не нравится то, что у России всего пути:
1. Проглатывать, делая вид, что ничего не происходит, краснея от очередных высказываний Захаровой про красные линии;
2. Менять стратегию и начинать утюжить Украину жестко. Никакой больше воды, никакого больше света, здравствуйте - ковровые бомбардировки.

Откровенно хреновы оба варианта. Первый будет закапывать репутацию России, послужит поводов для бесконечных глумлений и унижений. Вызовет волну праведного народного гнева. Вероятно, даже протесты.

Второй вариант отвратителен тем, что его инициирует враг. Россия, начав его исполнять, подчиниться врагу, начнёт плясать под его дудку. Ведь стратегия поведение англосаксонских марионеток и самих англосаксов состоит из бесконечной провокации. Я думаю, украинцы ссут под себя на самом деле, делая очередное издевательски-унизительное заявление в сторону России (других заявлений они не делают), обстреливая пограничные села, а сейчас уже и вырубая свет в городах. Но им поставлена задача - раздраконить Россию. Спровоцировать на реально жёсткие действия как снаружи (повреждение инфраструктуры, использование более жесткого оружия, увеличение контингента войск), так и внутри (объявление войны, всеобщая мобилизация). Англосаксам это необходимо, потому что, во-первых, это даст повод объявить Россию страной-террористом (юридически и по справедливости это не повод, но кого это сейчас волнует), во-вторых, начать уже откровенно использовать НАТО и более жёсткие виды оружий тоже. Что заставит перевести РФ экономику на военные рельсы, проводить мобилизацию. Что в перспективе, опять же, может приведёт к ослаблению страны (ослабить Россию, а, в идеале, уничтожить - цель, которой они не скрывают) и тоже к народным бунтам.

Этими провокациями руководство России загоняют в ловушку. В вилку, в которой все решения хреновые.

Если бы меня кто-то спрашивал, я бы выбрала не реагировать - эвакуировать население с приграничных территорий, закрыть уши, чтобы не слышать провокационного глумления с той стороны (которой кровь из носу нужно полностью выманить медведя из норы, ей не достаточно, когда он просто лапу высовывает и царапает) и ждать генерала Мороза.

Мы, честно, считаем, что многие сотрудники их медийки (официальной и не) себе тоже на пожизненное уже наговорили - и срока давности по их словам быть не должно. Пять лет пройдёт после конфликта, десять или двадцать - их надо будет ловить и закрывать.

Известно, что Вашингтон, Брюссель и Киев решили воевать до последнего хохла.

Но никто там почему-то не думает, что случится, если до последнего хохла однажды также решит воевать Россия.

Минутка любезной помощи.

С самого начала СВО, ув. друзья, звучали жалобы на то, что в отличие от противника у России нет своей сформулированной идеи вида «за что мы сражаемся».

Надо сказать, что это тот случай, когда идею любезно подгоняет противная сторона — я имею в виду, например, озвученное польским депутатом: «Реальным является сценарий, при котором Россия развалится, будет децентрализована и частично будет контролироваться Западом-победителем. Китай будет наращивать свое влияние в сибирской части Российской Федерации, но и не во всей. На российском Дальнем Востоке может сыграть свою роль и Япония».

Раз уж мы оказались в роли глобальных евреев, ув. друзья — то давайте учиться на их опыте. И в частности - выучим известную максиму о том, что «если кто-то заявляет, что намерен вас уничтожить, непременно верьте».
Минутка стилистической критики.
========================

Я, конечно, понимаю, ув. друзья, что всем надо жить, но должны же быть у тг-авторов и патриопабликов какие-то границы. Я про рекламу.

"Сдадут ли Херсон? Чтобы узнать это, подписывайся на эксклюзивный закрытый ресурс, который научит тебя зарабатывать на крипте. Скандальная инфа от источника непосредственно из самой главной ба/ш/ни Кремля. Он ясновидящий? Нет, у него просто есть настоящая дагестанская финка".

У нас лучшие в мире врачи, буквально творящие чудеса и на передовой, и в госпиталях. Но есть нюанс. Не все из них могут пользоваться отечественными (подчеркну, ибо это важно) разработками в области оказания первой помощи и последующего лечения.

Я не знаю, почему так. Но то, что им приходится использовать дедовские средства для тех же перевязок, в то время, как есть уже масса всего передового, что облегчит и страдания пациента, и работу врача и медсестры - это не правильно.

Бинты и марля - это прошлый век. Мази, от запаха которых случается рвотный рефлекс и обморок - тоже.

За прошедшие 10 месяцев лично я, абсолютно далёкий от медицины человек, узнала про такое количество продукции, выпускаемой в нашей стране, которая обладает невероятной эффективностью и не причиняет раненому страданий при ее использовании, что голова кругом.

Но, при этом, бинты, марля, вата и мази все равно продолжают оставаться в приоритете. Потому что бюрократическая машина неуклюжа, тяжела и неповоротлива.

В этой связи у меня есть просьба ко всем, кто отвечает в нашей стране за медицину: давайте идти в ногу со временем и не бояться применять своё, передовое, там, где это сейчас столь необходимо.

Пишу этот пост не с целью разведения срача, а для того, чтобы хоть как-то ускорить ситуацию с переходом на более качественный уровень лечения граждан нашей страны.

Разумеется, это дело не одного дня, но когда ты слышишь, как кричит пациент ожогового отделения, которому снимают присохшие к ране бинты, параллельно зная, что у нас есть гораздо менее болезненные и намного более эффективные способы лечения - то говорить про время на раскачку как-то не получается.

Надеюсь, мой пост будет воспринят адекватно. И реакция на него будет соответствующая. Тем более, что пишу я все это исключительно для того, чтобы обратить внимание и вызвать ускорение, которого очень ждут все. И те, кого лечат, и те, кто лечит.

Спасибо, что дочитали.