В прошлом веке многие политики и ученые были очарованы проектом «конвергенции» (от лат. «convergere» – «сближаться, сходиться»), который предполагал соединение западного капитализма и советского социализма. Во второй половине XX века конвергенция доктринально разрабатывалась такими мыслителями, как Питирим Сорокин, Джордж Гэлбрейт и т. д. (В СССР за сближение социализма и капитализма выступит академик Андрей Сахаров). Тогда же возник и сам термин.

1. Конвергенция и мировое правительство

Идея сближения двух систем крайне привлекала еще президента США Франклина Делано Рузвельта. (Собственно говоря, начало теоретической разработке конвергенции положил еще П. Сорокин в своей книге «Россия и Соединенные Штаты», которая была написана в 1944 году.) Президент-реформатор надеялся на то, что Советский Союз сдвинется в сторону капитализма, в то время, как Запад станет более социалистическим. Но это один только уровень - социально-экономический. А вот на уровне геополитическом конвергенция закономерно вела к созданию некоего транснационального центра, стоящего над Америкой, Россией и другими странами. Ведь должен был кто-то руководить сближением двух держав. Конвергенция была бы планетарном процессом, следовательно, и контроль над ним должен был осуществляться на планетарном уровне. Не случайно же убежденный сторонник конвергенции А. Сахаров был не менее убежденным сторонником создания «мирового правительства». Вот что рассказывает Федор Бурлацкий, бывший некогда влиятельным политическим референтом, вхожим в высшие этажи власти: «…В 1970 году я навестил Андрея Дмитриевича в его коттедже близ Института ядерных исследований Академии наук СССР. Мы беседовали около двух часов, Андрей Дмитриевич внимательно слушал замечания, вежливо отвергая их. Но вот дошло дело до центральной идеи - об упреждении мирового правительства как единственного средства спасения человечества от ядерной катастрофы. Он даже наметил дату, когда возникнет такое правительство: 1984 год. Я просил его убрать эту идею как нереальную и опасную, а тем более не обозначать конкретную дату, но он был неумолим. Тогда я предложил пари: ящик армянского коньяка против бутылки «Боржоми», что в 1984 году мирового правительства не будет. И вот мы проводили совместную пресс-конференцию в Париже в 1988 году. После конференции я шутя спросил у А.Д.: «А что же бутылка «Боржоми?» – «Какая бутылка?» - удивился он. Тут я ему напомнил наш заклад, и великий человек произнес потрясающие слова: «Это не я ошибся, это ошиблась сама история».

Академик-диссидент знал, о чем говорил – переговоры советских лидеров с транснациональными элитариями велись тогда полным ходом.

Конвергенция, как и «мировое правительство» стояли на глобальной повестке дня. Впрочем, об этом чуть позже.

Совершенно очевидно, что конвергенция была выгодна международной финансовой олигархии, которой давно уже тесно в национальных границах. На протяжении многих десятилетий элитарии ведут подрывную работу по ликвидации национальных государств и учреждению «мирового правительства». Элитарии стремятся к открытому и беззастенчивому господству, которое уже не нуждается в «демократическом» фасаде.

Сам Рузвельт как раз являлся ставленником олигархов. А его хваленые реформы были направлены на всемерное упрочение банковского капитала – точнее даже его элитарной верхушки. Сначала эта верхушка организовала «Великую депрессию», а потом транслировала (через Рузвельта) план «спасения», который заключался в государственной поддержке банков. «…Семья Диллонов (Dillon)… в 1929 г. прошлого столетия надули множество пузырей на финансовом рынке, построили огромную финансовую пирамиду, частью которой была их компания USIS, - пишет Валентина Бакмастер. - Затем, как пишут их биографы (Clarence Dillon:WallStreetEnigma), «неожиданно для всех забрали все свои активы и вышли из игры». Через несколько дней рынок рухнул, начался финансовый кризис, перешедший в Великую депрессию. Дело под названием «Pecora» заслушивалось в Сенате на заседании Комитета по банкам в 1933 г. Комитет установил, что «благодаря деятельности Диллонов держатели акций потеряли сотни миллионов долларов, что спровоцировало Великую депрессию». («Кому и зачем нужна борьба противоположностей»).

Начался невиданный обвал американской экономики, который особенно дорого обошелся рабочим, фермерам, мелкому бизнесу. Однако же верхушка американского капитала ничуть не пострадала. Более того, она обогатилась. Элитарии, организовавшие кризис - морганы, рокфеллеры, куны, леебы и пр. (т.н. «Манхэттенский круг») - прекратили все операции с ценными бумагами, вложили свои состояния в надежное золото и перегнали его в Европу. «А президент Рузвельт, придя к власти как борец с кризисом, первым делом закрыл все частные банки и заставил частников сдать золото государству в обмен на доллары под страхом десяти лет тюремного заключения, - сообщают С. Кугушев и М. Калашников. - Государство покупало золото по цене чуть более двадцати «зеленых» за унцию. Три года спустя после скупки «желтого металла», в 1935-м, государство объявило новую цену – уже в 35 долларов за унцию, но только для иностранцев. Таким образом, Манхэттенский круг, вытащив золото из европейских запасников, заработал на американской казне 80 процентов барыша за три года! Он получил прибыли, которые к тому времени никому не снились». («Третий проект. Точка перехода»).

В 1940-е годы глобальная элита была уже готова к созданию «мирового правительства», которым они хотели сделать ООН. Сталин решительно воспротивился этим планам.

Впрочем, к такому повороту не были до конца готовы и западные бюрократии. В результате, началась «холодная война», которая потребовала – от двух сторон - усиления державно-государственного начала.

2. Гонка навстречу

Вопреки всем ожиданиям Советский Союз выдержал лобовой натиск Запад, более того – превратился в ядерно-космическую державу. Тогда транснационалы решили сделать ставку на конвергенцию, призванную объединить две системы воедино. Планировалось, что СССР пройдет сквозь рыночные реформы и останется социалистическим, со всем набором социальных гарантий, однако, его суверенитет будет ограничен «мировым правительством». Соответственно, США должны были социализироваться до некоторой степени – с такими же последствиями для своего национального суверенитета.

С 1950-х годов теоретики Запада серьезно разрабатывали теорию соединения капитализма и социализма. В то же самое время выдающиеся политические деятели, которых у нас cчитали отчаянными антисоветчиками, делали глубокие реверансы в сторону марксизма, коммунизма и социализма. Например, Генри Киссинджер был уверен, что США все больше станут походить на СССР — и наоборот.

А вездесущий Збигнев Бжезинский так и вообще рассыпался комплиментами в адрес «всесильного» учения Маркса: «Марксизм представляет собой дальнейший живой и творческий этап созревания универсального человеческого видения. Марксизм одновременно является победой человека внешнего над человеком внутренним, пассивным, победой разума над верой».

Советское руководство обо всем этом знало, и мотало на ус – но не сталинский. Сталин никаких конвергенций знать не хотел, но уже хрущевское руководство пошло на участие в деятельности многих транснациональных организаций. («Пагуошская конференция» и т. д.)

А брежневское руководство плотно контактировало с глобалистским «Римским клубом», причем ведущую роль в этих контактах была отведена Джермену Гвишиани – ведущему консультанту шефа КГБ Юрия Андропова.

Всё шло к перемирию, более того – к самой настоящей советско-американской, глобальной революции, идейной основой которой была конвергенция. Для нее давно уже сложились предпосылки в социально-рыночной Европе, а СССР и США мчались к ней на всех парах, причем Штаты даже обгоняли бюрократов из ЦК КПСС. Демократическая партия социализировалась на глазах, становясь заправской левой партией, соединяющей социал-демократию и левачество троцкистско-маоистского типа. Но это еще было цветочки, ягодки стали произрастать на почве республиканской партии, которая также понеслась навстречу «светлому социалистическому будущему». Так, президент-республиканец Ричард Никсон активно позиционировал себя как убежденного социал-реформатора: «Он предложил американцам реформистский проект «план помощи семьям», вынашивал «бюджет полной занятости» и в духе левых кейнсианцев провозгласил политику государственного контроля над ценами и заработной платой, - пишет Владимир Согрин. - Известный летописец американских президентских кампаний Т. Уайт дал следующую оценку перипетий республиканизма в годы Никсона: "Предложение о введении правительственного контроля над заработной платой и ценами означало не только разрыв со всей традиционной республиканской философией и этикой бизнеса, убежденного, что свободная рыночная философия в итоге принесет наибольшее благодеяние максимальному числу людей. Это был разрыв со всем американским экономическим прошлым, сравнимый по масштабам только с тем, что было совершено за 30 лет до этого Рузвельтом». («Политическая история США. XVII – XX вв».)

Впрочем, республиканцы ухватились за социал-либерализм еще при Дуайте Эйзенхауэре в 1950-е годы («социальное крыло» образовалось даже раньше – накануне Второй мировой войны). Именно тогда возник «новый республиканизм», столь сильно отличающийся от прежнего рыночного фундаментализма. И в авангарде этого неореспубликанизма стоял Нельсон Рокфеллер, который, будучи еще губернатором Нью-Йорка, провел ряд социальных реформ (расширение системы страхования и т. д.). В 1960 году этот мультимиллионер-прогрессист хотел идти на выборы сам, но после закрытой встречи с Никсоном «благословил на президентство» своего визави. Очевидно, крупнейший капитал делал ставку на социализацию Америки. И его ставленники – как республиканцы, так и демократы - зашли в этом деле весьма далеко.

А что же СССР? В официальной советской идеологии в то время никакой реформации не произошло, зато она имела место в области экономики. В 1965 году началось проведение т.н. «косыгинской» хозяйственной реформы. Впрочем, многие историки предпочитают называть ее «реформой Косыгина-Либермана», а то и просто – реформой Либермана – по имени советского экономиста, который разработал ее на «доктринальном», так сказать, уровне. Если сталинская экономика была основана на постоянном снижении себестоимости выпускаемой продукции (при улучшении качества), то Евсей Либерман предложил ставить во главу угла прибыль. Это, по мнению Михаила Антонова, «означало перевод советской экономики на функционирование по тому же закону максимальной прибыли, что и капиталистическая экономика». («Капитализму в России не бывать»).

Впрочем, вернемся в «социалистическую» Америку. Обращает на себя внимание внешняя политика «кейнсианца» Никсона, который нормализировал отношения с коммунистическим Китаем, а также посетил СССР – впервые после Рузвельта. С него, фактически, и начинается эпопея с «разрядкой», которая была чем-то вроде конвергенции в военно-политической сфере. Да, не случайно внешней политикой тогда руководил Гении Киссинджер, не стеснявшийся хвалить марксизм публично. Кстати, именно он предложил Никсону многополярную модель мира, означающую отход от американской гегемонии. «Двухполюсный мир не дает перспектив для нюансов; приобретение одной стороны означает абсолютную потерю для другой стороны, - писал Киссинджер. - Каждая проблема оказывается приобщенной к процессу выживания. Малые державы раздираются между просьбами о защите и желанием избежать доминирования со стороны великих держав… В наших долговечных интересах создать более плюралистический мир». Никсон был согласен с таким видением мировой политики и предложил проект создания многополюсной системы, опирающейся на пять «руководящих центров» - США, СССР, Западную Европу, Японию и КНР. Основной упор предполагалось сделать на две сверхдержавы, при этом США продолжали бы сохранять лидерство, но только уже совсем в ином формате.

Киссинджер пытался всячески навести мосты между американской и советской элитами. Так, он активно контактировал с директором Института США и Канады СССР Георгием Арбатовым.

Познакомились они еще в 1967 году на Пагоушской конференции в Москве. Тогда этот гарвардский профессор попросил академика передать советскому руководству предложение начать секретные переговоры по Вьетнаму. Показательно, что в тот момент он еще не занимал каких-либо государственных должностей. Однако, «Киссинджер был не простым профессором. Среди журналистов циркулировали слухи, что он является «воспитанником Рокфеллера». Отличало его от других профессоров и то, что с 1957 г. он принимал участие в заседаниях Бильдельбергского клуба». (А. Островский. «Кто поставил Горбачева»)

Таким образом, очевидно, что на Кремль попытались выйти не американские государственные деятели, а транснационалы, которые сделали Киссинджера своим «полномочным послом» в СССР. Попытка удалась: «Полученное предложение Г. А. Арбатов передал в Кремль и «спустя примерно месяц» отправился в свою первую поездку в США. Это дает основания предполагать, что в конце 1967 г. через Г. А. Арбатова и Г. Киссинджера Вашингтон установил с Москвой неофициальный канал связи».

Сближение происходило и финансово-экономической сфере. В 1973 году в Москве открыл свое отделение Чейз Манхэттен банк – кредитное учреждение Дэвида Рокфеллера. При этом он непосредственно сотрудничал с советским премьером Алексеем Косыгиным. Любопытно, что зятем Косыгина был упомянутый выше «римлянин» Гвишиани.

Серьезным прорывом к победе советско-американской революции стало подписание в 1972 году договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Не меньшее значение имело и временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ), подписанный в том же году. По этому поводу высокопоставленный партийный функционер Алексей Черняев написал в своем дневнике следующие, полные исторического оптимизма, строчки: «Как бы там ни было, а Рубикон перейден, Рубикон всемирной истории. С этих майских недель 1972 г. будут датировать дату конвергенции».

Черняев имел все основания для оптимизма – в тот момент в СССР намечались новые кардинальные преобразования в социально-экономической сфере. В том же самом 1972 году был создан Научный совет при президиуме АН СССР и Госкомитета СССр по науке и технике. В его задачу входила разработка Комплексной программы научно-технического прогресса (КП НТП). Программа была подготовлена усилиями 270 ведущих специалистов, представлявших 90 научных и проектных институтов. (Среди руководителей проекта – президент АН СССР Мстислав Келдыш.) На выходе получился продукт в виде 18 томов. Историк А. Островский сообщает: «…Речь шла об изменении соотношения между подразделениями промышленности А и Б в пользу группы Б, изменении характера планирования, оценке деятельности предприятий по конечному результату, реформе ценообразования, введении оптовой торговли средствами производства и платы за основные фонды, заемные средства, природные и трудовые ресурсы. К этому можно добавить, что в середине 70-х годов рассматривались возможности введения конвертируемости труда». («Кто поставил Горбачева?»)

3. Стоп машина!

Итак, всё было подготовлено. Однако, СССР и США так и не встретились на новой «Эльбе». Никсон был уличен в махинациях и ушел в оставку, опасаясь импичмента. До этого на него было оказано грандиозное давление со стороны самых разных институтов, СМИ и организаций. Особенно усердствовала либеральная общественность, хотя Никсон всячески шел ей навстречу. Так, он выдвинул кандидатом в члены Верховного суда ультралиберала Гарри Блакмана. Однако, либералы были непреклонны, что свидетельствует о том, что им нужна была вовсе не либерализация.

После ухода Никсона в республиканской партии усилилась «консервативная» тенденция. Характерно, что те же самые тенденции затронули и демократов, которые в середине XX века взяли курс на «неолиберализм», отрицающий «дорогое» правительство и затратные выплаты нуждающимся. Затормозилось и советская революция.

Госплан рассмотрел грандиозную КП НТП, однако, так и не положил ее в основу плана развития народного хозяйства на 1976-1980. Были использованы лишь некоторые его рекомендации.

Хозяйственная реформа осталась незавершенной – и это роковым образом сказалось на судьбах всего СССР. Косыгин и Либерман разбавили социализм капитализмом, но при этом «не было создано никаких условий для цивилизованной конкуренции, и те, кто наглее, оказывались в наибольшем выигрыше. Если нынешний строй у нас называют бандитским капитализмом, то условия для его бандитского окраса были созданы ещё реформой Косыгина». (Михаил Антонов. «Капитализму в России не бывать»)

Получается любопытная вещь – социализация американского политического пространства происходила синхронно с нашими реформами. И также синхронно она закончилась. При этом база складывалась как раз для дальнейшего полевения – цены и безработица росли стремительно. Что ни говори, а наводит на определенные мысли. Складывается впечатление, что на самом-самом элитарном верху было принято решение сворачивать конвергенцию.

Почему же так случилось? Почему транснационалы упустили шанс создать мировое правительство, при котором их могущество только окрепло бы (а, значит, выросли бы и прибыли). Все дело в том, что элитарии сами отказались от конвергенции. И сделали они это по той же причине, по какой сейчас отказались от социального государства – известно, что ныне в странах Запада сворачиваются социальные программы, сокращается численность среднего класса и т. д. Перед элитарными «сверхчеловеками» встал соблазн вернуть прямое господство, и они не могли перед ним устоять.

Оказалось, что национальные бюрократии оказались легко подвержены разного рода (идеологическим, геополитическим и т. д.) манипуляциям. Они настолько поверили в чудодейственность «интеграции» и «глобализации», что практически полностью отключили все защитные механизмы. В Америке демократы едва ли не перешли на позиции «новых левых» - со всеми революционно-анархическими прелестями. Так, кандидат в президенты на выборах 1972 года Джордж Макговерн даже выступил за легализацию марихуаны, что было потрясением для консервативной Америки. (Примерно таким же потрясением была борьба Билла Клинтона за права гомосексуалистов в армии – но это уже иная история.) Демпартия стала превращаться в левореволюционное движение, открыто порывающее с американскими традициями. Исследователи так рисуют ее тогдашний имидж: «Социальный либерализм, право на государственную помощь, Перераспределение доходов. Большое правительство, большие расходы. Субсидии беднякам и меньшинствам. Либеральная позиция в отношении преступности. Ущемление белого среднего класса. Отрицание патриотизма». (Согрин В.В. «Политическая история США. XVII – XX вв.»).

Советский Союз взял курс на интеграцию в глобальную экономику, причем в роли сырьевой периферии.

Советская и американская элита, разогретые оптимистическими мифами конвергенции, проявили неспособность адекватно оценивать ситуацию. К тому же, возникла опасность того, что революционный эксперимент может вырваться из-под контроля. Так, американские демократы дошли до того, что внесли в свою программу требование роспуска монополий. А это уже было покушение на базовые основы олигархии. Так, один из виднейших теоретиков конвергенции (и советник многих кандидатов от Демпартии) Д. Гэлбрейт был категорическим противником антимонополистического законодательства. По его мнению, крупные корпорации и монополиями-то не являются, так как им противостоят профсоюзы, общества потребителей, государственные комиссии. (При этом он «забывал» о том, что гигантские, запредельные транснациональные ресурсы монополий делали возможным не только противодействие национальным общественно-государственным силам, но и их подкуп – прямой или опосредованный.) Более того, крупные корпорации, по Гэлбрейту, управляются не частными владельцами, а «техноструктурой», поэтому они являются планирующей подсистемой экономики. (В то же самое время мелкие фирмы представляют собой рыночную подсистему.) Да уж, лучшей рекламы для капиталистических монополий и придумать сложно! Очевидно, что конвергенция предусматривала дальнейшее усиление транснациональных корпораций – в ущерб национальным государствам. На это прямо указывал еще один ее певец, основатель Римского клуба Аурелио Печчеи (Гэлбрейт тоже входил в число основателей РК), который замечал: «Ничто, наверное, не показалось бы более странным и диким наблюдающему Землю со стороны умному инопланетянину, чем этот калейдоскоп всевозможных стран, разделивших на части континенты». («Человеческие качества») Этот высокоученый муж предлагал заменить национальные государства ТНК, поругивая последние за недостаточный интернационализм.

В СССР события также могли выйти из-под контроля. Внутри внешне монолитной КПСС образовалась не только либерально-реформаторское крыло, там возникла еще и «русская партия», боевым органом которой был журнал ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Там публиковались авторы, которые не скрывали своих национально-патриотических взглядов. К тому же, в стране образовалась сеть «русских клубов» при местных отделениях Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК).

Нарождающемуся русскому движению покровительствовали на самом верху. Писатель Валерий Ганичев, бывший очевидцем и активным участником тех событий вспоминает: «Это русское патриотическое направление проявлялось на самом высшем уровне в Политбюро ЦК, и было связано с такими громкими фамилиями, как Шелепин, Мазуров, Машеров, Полянский. Поговаривают, что близок был к «русскому ордену» Кириленко». Показательно, что к националистам прислушивался сам Леонид Брежнев, который резко отреагировал на статью заместителя заведующего отдела пропаганды ЦК КПСС Александра Яковлева «Против антиисторизма», где была дана жесткая критика «русского почвенничества». После ее публикации Яковлева сняли с высокого поста и отправили заграницу. (Правда, со своей должности вынужден был уйти и главный редактор «Молодой гвардии» Анатолий Никонов).

В любом случае, получается, что «русская партия» была не менее влиятельной, чем «партия» конвергенционалистов, которую поддерживал Юрий Андропов. Таким образом, в СССР созрели все условия для иной «конвергенции», основанной на синтезе национализма и социализма.

А вот это уже никак не входило в планы мировых элитариев.

Нужно было сворачивать советско-американскую революцию, что и произошло в 1973-1980-х годах. Ведущую роль здесь сыграл «правый» демократ Джимми Картер. Именно он стал лидером неолибералов, которые довольно-таки быстро устранили «левых уклонистов» от руководства. В 1976 году Картер был избран президентом. В своем послании к конгрессу (1978 год) он заявил: «Мы должны понять, что роль и функции правительства носят ограниченный характер. Правительство не может решить все наши проблемы, поставить все наши цели и указать пути, которыми мы должны следовать. Правительство не может покончить с бедностью, обеспечить экономическое процветание, снизить темпы инфляции, спасти наши города, покончить с неграмотностью, обеспечить страну энергией или добиться всеобщей добродетельности».

Поворот произошел и в области внешней политики, причем подготовили его еще до прихода к власти. «Начиная с 1973 года в США получает все большее влияние идеология трилатеризма (союз трех центров капиталистического мира – США, Западной Европы и Японии), - пишет Анатолий Уткин. - Стратегия трехсторонности противопоставила «пятиугольную» структуру мира, нереалистичную с точки зрения трилатералистов, «естественному» союзу развитых буржуазных демократий, посредством которого США на десятилетия вперед смогут продлить свое преобладание, сохранить свои позиции в мире. В 1973 году создается главенствующее звено трилатерализма – так называемая трехсторонняя комиссия, в которую вошли по 70 представителей от США, Западной Европы и Японии. С точки зрения этой влиятельной группы политиков в США, увлечение Р. Никсона и Г. Киссинджера схематизмом, худшим сортом «реальполитик», привело к ослаблению важного элемента, на котом зиждется внешнеполитическое влияние США, - идейной солидарности развитых буржуазных демократий» («Американская империя»)

ТК стала еще одним наднациональным политико-экономическим институтом, совокупность которых является как бы прообразом «мирового правительства». Само собой, его создание и становление происходило при живейшем участии влиятельнейших транснационалов. Именно они обеспечили стремительную карьеру Картера: «13 декабря 1973 г. в телевизионной дискуссии под названием «Моя линия» выступил малоизвестный губернатор небольшого южного штата и поставил в тупик участников передачи, пытавшихся угадать, кто же это такой. Никто о нем не слыхал, - пишет американский исследователь Ральф Эпперсон. - Тем не менее, не прошло и трех лет, как в ноябре 1976 г., этот самый джентльмен был избран президентом Соединенных Штатов. Его звали Джимми Картер. Рассказ о том, как м-р Картер столь быстро поднялся с поста губернатора одного из маленьких штатов до самого высокого выборного поста в Америке, это история некой организации, созданной как его окружение, и известной под названием Трехсторонней комиссии… 23 и 24 июня 1972 г. в имении Дэвида Рокфеллера - председателя СМО (Совета по международным отношениям – А.Е.), состоялись организационные заседания Трехсторонней комиссии . На деле, все восемь американских представителей на учредительной встрече Комиссии были членами СМО…. Осенью 1973 г., сразу после создания Комиссии, малоизвестный губернатор Джорджии побывал в Лондоне, Англия, где обедал с Дэвидом Рокфеллером. Чем занимались в Лондоне губернатор Джорджии с Рокфеллером, никогда не сообщалось, по крайней мере, в приемлемой форме». («Невидимая рука. Взгляд на Историю как на Заговор»).

Не удивительно, что в штате президента Картера оказалось 18 членов ТК. Многие наблюдатели даже склонны ставить знак равенства между его администрацией и ТК.

При Картере США довольно-таки существенно усилили свои военные расходы. Если первый годовой военный бюджет составлял 113 млрд. долларов, то последний – 180 млрд. долларов. Отношения с СССР были довольно-таки прохладными, хотя до подлинной конфронтации еще не дошло. (Бжезинский замечал, что «угроза перед которой стоит человечество, – это не советская угроза, а глобальная анархия».) В задачу Картера входило «похоронить» конвергенцию. А вот следующий президент – правый республиканец Рональд Рейган – должен был начать массированное наступление на СССР. А заодно и пощупать на прочность «социальное государство».

Показательно, что сам Рейган дистанцировался (на словах) от транснационалов, критически отзываясь о Трехсторонней комиссии. Так, 17 марта 1980 года во время предварительных выборов во Флориде он высказался о ТК следующим образом: «…Я полагаю, что ее интересы направлены на международные банки, многонациональные корпорации, и т.д. Я не считаю, что какому-либо министерству правительства США следует иметь 19 высших должностей, занятых людьми от какой-либо одной группы или организации, представляющей одну точку зрения. Нет, я пойду в другом направлении».

Здесь Рейган явно следовал за своим учителем – сенатором-республиканцем Барри Голдуотером, который занимал позиции на крайне правом фланге Республиканской партии. Сенатор утверждал: «С моей точки зрения, Трехсторонняя комиссия представляет собой искусно скоординированное усилие для захвата управления и объединения четырех центров власти: политического, финансового, интеллектуального и церковного». Этот «политический мамонт» был бескомпромиссным антикоммунистом, чем скорее вредил мировым элитариям, которые любили завязывать интриги как с СССР, так и с «мировым коммунистическим движением».

Голдуотер часто обрушивался на американские правящие круги, обвиняя их в прокоммунистической деятельности. Многим это кажется проявлением реакционной невменяемости, однако, в «контексте» тщательно подготавливаемой конвергенции обвинения сенатора выглядят не такими уж и беспочвенными.

Другое дело, что «мировая закулиса» взяла курс на отказ от конвергенции и разрушение СССР. Поэтому ей и нужны были такие «упертые» и энергичные антикоммунисты, какими были Голдуотер и Рейган. А последний вынужден был считаться с могущественными транснациональными силами, которые крепко держали США в своей сетевой паутине. К тому же, он готов был воспользоваться мощью ТК для атаки на СССР и «мировой коммунизм».

Что ж, эта атака удалась на славу. Рейган довел градус «холодной войны» до максимума, определив СССР как «империю зла». Он даже «символически» начал ядерную войну, заявив перед телекамерами, что отдал приказ о бомбардировках Союза. Потом оказалась, что президент так изящно «пошутил». Однако же, такие люди и на таком уровне просто так не шутят. Это был мощный информационно-психологический удар по советской элите.

При Рейгане гонка вооружений достигла своего апогея.

Союз вынужден был поспевать за США, затрачивая всё новые средства на армию, на «оборонку». А нам это было делать намного труднее, чем американцам, ведь мы сильно отставали в технико-экономическом отношении. Кстати, показательно, что рост расходов на вооружение произошел именно при Горбачеве. «Внимательное изучение доступных источников, прежде всего записей заседаний Политбюро в 1985-1986 гг., сделанных помощниками Горбачева, показывает, что Горбачев время от времени рассматривал возможность реализации этих альтернатив, - пишет В.М. Зубок. - В начале своего правления Горбачев говорил на Политбюро о том, что администрация Рейгана понимает только язык силы... Подразумевалось, что курс СССР будет нацелен на поддержание стратегического равновесия между двумя сверхдержавами. До прихода Горбачева к власти бюджетные расходы на оборону были заморожены на уровне, на котором они находились в годы разрядки 1970-х годов. В 1985 г. Горбачев санкционировал в пятилетнем плане рост военных расходов. Это делалось одновременно с резким увеличением капитальных вложений в промышленную и научно-техническую базу советской экономики – под лозунгом «ускорения». («Фактор Горбачева» и конец холодной войны»)

Это, кстати, сильно подрывает версию о том, что горбачевское руководство стремилось к либерализации с самого начала. Не стоит упрощать, ведь очевидно, что вначале новое руководство выступало за поддержание паритета.

И конвергенция планировалась именно на его основе. Более того, Горбачев возлагал надежды на то, что СССР станет играть ведущую роль в новой мировой системе. (Именно об это написано в книге «Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира»).

Серьезной проблемой стало постоянное ухудшение имиджа, особенно заметное после начала афганской авантюры. Да, и раньше наша идейно-политическая активность пугала многих. В 1970-е годы Советы установили контроль над многими государствами – Алжиром, Эфиопией, Мозамбиком, Анголой, Лаосом, Кампучией, Афганистаном, Никарагуа и т. д. Для кого-то это выглядело как освобождение от цепей американского империализма, что, во многом было правдой. Но большинство населения планеты было испугано столь стремительным маршем советизма, который напоминал давно уже забытую мировую революцию эпохи Коминтерна.

Вторжение в Афганистан окончательно склонило часу весов на сторону «антисоветской мировой общественности». Хорошо еще, что СССР не влез в Польшу, объятую антисоветской рабочей революцией – планы такие были. Но и просоветский «военный переворот» мало кого вдохновил – Союз стремительно терял свой авторитет, который был достаточно велик после провала американской авантюры во Вьетнаме.

В Союзе так и не решились на какие-то реформы, хотя их планы разрабатывались. Более того, на отдельных предприятиях даже проводились некоторые эксперименты. Однако, комплексного решения так и не было найдено. Советские руководители даже не решились провести пленум ЦК по научно-техническому развитию, который намечался на 1984 год. (А разговоры о нем шли с начала 1970-х годов). Старцы из Политбюро ЦК решили отложить обсуждение до очередного партийного съезда - то есть, до 1986 года.

Происходило следующее – СССР выдерживал мощнейшее давление извне, переживая в то же самое время кризисные тенденции внутри самой страны. Достаточно было нескольких толчков, чтобы сломить волю к сопротивлению и поддержанию паритета. Одним из таких толчков стало обрушение цен на нефть, осуществленное Саудовской Аравией по просьбе американских «друзей». А это стало почти смертельным ударом по советской экономике, основанной на экспорте сырья.

Как говорится, «нервы не выдержали», к тому же кое-кто из советских руководителей уже давно и сознательно работал против своей страны. СССР не просто пошел, а побежал навстречу конвергенции. Еще Андропов планировал реформировать страну с упором на экономику. (Такую модель сегодня называют «китайской»). Однако, советская перестройка сразу захватила как экономику, так и политику.

Советские реформаторы погнались за двумя зайцами, в результате чего не поймали ни одного из них. К тому же, желание как можно скорее примириться и объединиться с Западом, привело к многим односторонним уступкам. Что произошло далее известно – развал СССР.

Ликвидация СССР произошла с потрясающей легкостью. Зачастую эту самую легкость объясняют довольно-таки просто - либо «дураками», либо «шпионами» (хорошо хоть не «дорогами»), а то – и тем, и другим сразу. Однако такие объяснения кажутся слишком уж простыми, если только не сказать - примитивными. Дураки не смогли бы пробраться на вершину власти в СССР - для этого требовалось умение держать удар в ожесточенной внутрипартийной борьбе. Что же до «шпионов», то Советский Союз был, все-таки, достаточно сильной структурой, чтобы пасть в результате проникновения иностранной агентуры (предполагать это так же примитивно, как сводить Октябрьскую революцию к немецкому золоту.) А, может быть, все дело в том, что советское руководство искренне настроилось на конвергенцию и «проморгало» кардинальное изменение в глобальной политике мировой элиты, отказавшейся от конвергенции? Тогда становятся понятными некоторые впечатляющие провалы во внешней политике, выраженные в односторонней сдаче всех позиций. Возможно, Советам были даны твердые гарантии со стороны некоторых серьезнейших международных центров, вот только сами эти центры переориентировались - советской перестройке предшествовала перестройка «закулисная».

Александр Елисеев

Stoletie.RU

Итак, кто же ехал вместе с Лениным в пломбированных вагонах?
Да-да - тех самых, в которых немцы привезли в Россию революционеров. Теперь это всё известно:

Список № 1

Ульянов Владимир Ильич, Крупская Надежда Константиновна, Сафаров (Вольдин) Георгий Иванович, Харитонов Моисей Мотькович, Усиевич Григорий Александрович, Равич Сарра Наумовна, Сковно Абрам Авчилович, Радомысльский Степан Овсеевич, Слюсарева Надежда Михайловна, Абрамович Майя Зеликовна, Мирингоф Илья Давыдович, Розенблюм Давид Мордухович, Гребельская Фаня, Радомысльский (Зиновьев) Овсей-Гершен Аронович, Бриллиант (Сокольников) Григорий Яковлевич, Сулиашвили Давид Сократович, Арманд Инесса Моисеевна, Морточкина Валентина Сергеевна, Константинович Анна Евгеньевна, Кон Елена Феликсовна, Цхакая Михаил Григорьевич, Радомысльская Злата Эвовна, Ривкин Бэрк Осерович, Гоберман Михаил Вульфович, Линде Иоганн Арнольд Иоганнович, Мирингоф Мария Ефимовна, Пейнесон Семен Гершевич, Погонская Буня Хемовна, Айзенбурд Меер Кивович.

Список №2

Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия:

Аксельрод Тория Лейзерович, Аптекман Иосиф Васильевич, Асиариани Сосипатр Самсонович, Беленький Захарий Давидович, Богрова Валентина Леонидовна, Бронштейн (Сонковский) Семен Юльевич, Маневич Эвель Израилевич, Мовшович Моисей Соломонович, Мануильский Дмитрий Захарьевич, Осташкинская Роза Гирш Ароновна, Оржеровский Марк, Бронштейн Роза Абрамовна, Баугидзе Самуил Григорьевич, Войков (Вайнер) Петр Лазаревич, Ванадзе Александр Семенович, Гишвалинер Пётр Иосифович, Гогиашвили Поликарп Давидович, Гохблит Матвей Иосифович, Героникус Иосиф Борисович, Жвиф (Макар) Семён Моисеевич, Добровицкий Захарий Лейбович, Долидзе Соломон Ямеевич, Иоффе Давид Наумович, Коган Владимир Абрамович, Коган Израиль Иремиевич, Кристи Михаил Петрович, Левитман Либа Берковна, Левин Иохим Давидович, Лебедев (Полянский) Павел Иванович, Луначарский Анатолий Васильевич, Мендер (З. Орлов) Федор Иванович, Бгеладзе Власа Джарисманович, Мунтян Сергей Федорович, Пикер (Мартынов) Семен Юльевич, Позес (Астров) Исаак Сергеевич, Позин Владимир Иванович, Пшиборовский Стефан Владиславович, Пластинин Никанор Федорович, Рохлин Мордка Вульфович, Райтман, Рабинович (Скенрер) Пиля Иосифовна, Рузер Леонид Исаакович, Розенблюм Герман Хаскелиевич, Соколинская Гитля Лазаревна, Сокольникова, Сагредо Николай Петрович, Строева, Садокая Иосиф Бежанович, Туркин Михаил Павлович, Певзая Виктор Васильевич, Финкель Моисей Адольфович, Хаперия Константин Алексеевич, Цедербаум (Мартов) Юлий Осипович, Шейкман Аарон Лейбович, Шифрин Натан Калманович, Эренбург Илья Лазаревич.

Бунд

Альтер Эстер Израилевна, Барак Бользер Лайзер Хаймович, Вайнберг Маркус Ааронович, Гальперин Дранкин Вульф Меерович, Лапнин Иуда Лейбович, Меерович Мойша Гилеевич, Лернер Давид, Махлин Тайва-Зелик Зельманович, Тусинеев Исаак Маркович, Раков Моисей Ильич, Димент Лейзер Нахумович, Дрейзеншток Анна Мееровна, Занин Майром Монашеевич, Иоффе Пинкус Иоселевич, Идельсон Марк Липманович, Клавир Лев Соломонович, Конторский Самуил Сруль Давидович, Любимский Мечислав Абрам Осипович, Люксембург Моисей Соломонович, Левит (Геллер-Левит) Эльдель Мееровна, Нахинзон Мейер Ицкович, Рейн (Абрамович) Рафаил Абрамович, Розин-Хаим Иудович, Спектор Яков Лейбинович, Слободский Валентин Осипович, Светицкий А.А., Хейфель Абрам Яковлевич, Пинлис Мейер Бенцианович, Цукерштейн Соломон Срулевич, Шейнис Исер Хаимович.

Социал-демократы королевства Польского и Литвы

Гольдблюм Роза Маврикиевна, Урбан Эрнст Иванович, Шустер Иван Германович.

Литовские социал-демократы

Мартна Михаил Юрьевич.

Польская партия социалистов

Кон Феликс Яковлевич, Левинзон (Ляпинский) Меер Абрамович, Шпаковский Ян-Игнатий Александрович.

Социалисты-революционеры

Вайнштейн Израиль Аронович, Виноградова Елизавета Иевровна, Гавронский Дмитрий Осипович, Натансон Марк Андреевич, Беляева (Урес) Мария Александровна, Перель Ревекка, Кальян Евгения Николаевна, Клюшин Борис Израилевич, Левинзон Меер Абрамович, Лункевич Зоя Павловна, Устинов (Безземельный) Алексей Михайлович, Прошьян Трон Першевич, Ульянов Григорий Карлович, Фрейфельд Лев Владимирович, Тенделевич Леонид Абрамович.

Анархо-коммунисты

Буцевич Александр Станиславович, Вьюгин Яков, Гитерман Абрам Моисеевич, Гольдштейн Абрам Борисович, Истин Давид, Липдиц Ольга, Максимов (Ястржембский) Тимофей Федорович, Миллер Абрам Липович, Рубинчик Эфраим-Абрам Аронович, Ривкин Абрам Яковлевич, Сегалов Абрам Вульфович, Скутельский Иосиф Исаакович, Тойбисман Ветя Израилевна, Шмулевич Эстер Исааковна.

Поалей-Цион

Воловнина Аласса Овсеевна.

Сионисты-социалисты

Динес Ривка Хаимовна, Розенберг Лев Иосифович.

Революционеры, не принадлежащие ни к каким партиям:

Авербух Шмуль-Лейба Иосифович, Балабанова Анжелика Исааковна, Брагинский Монус Осипович, Гониондовский Иосиф Абрамович, Киммель Иоганн Вольдемарович, Макарова Ольга Михайловна, Мейснер Иван, Окуджава Владимир Степанович, Рашковский Хаим Пинкусович, Слободский Соломон Мордкович, Караджай Георгий Артемьевич, Зифельд Артур Рудольфович, Марарам Эля Эвеличевна, Шапиро Марк Леопольдович, Одоевский (Северов) Афанасий Семенович, Соколов Павел Яковлевич, Стучевский Павел Владимирович, Трояновский Константин Михайлович.

(Источник: Газета «Общее Дело», октябрь 1917 г. редактор Бурцев)
Найдено тут: http://oboguev.livejournal.com/1104773.html

Газету «Общее Дело» издавал Владимир Львович Бурцев, русский публицист и издатель, дворянин Уфимской губернии, заслуживший за свои разоблачения провокаторов царской охранки прозвище «Шерлока Холмса русской революции».

Много раз сидел при царском режиме, а газету «Общее Дело» запретил еще Керенский за публикацию материалов о мятеже Корнилова.

Но вот списочек немецкий Бурцев опубликовать успел.

20 лет социальной контузии

Распад Советского Союза означал поражение российской государственности. Отношение к развалу СССР — это граница, демаркационная линия, разделяющая две непримиримые части современного российского общества.

В этом году исполнилось 20 лет с момента распада СССР. Тема обширная, трагичная, по-настоящему совершенно не разобранная. Тема болезненная, скрываемая, оболганная. Тема фальсифицированная, забрызганная «демократической» слюной, залитая слезами патриотов и кровью жертв. Тема опасная и грозная. Пора ее поднять.

Но для этого нужны мужество, бесстрашие, трезвость, спокойствие, глубина, ответственность, сосредоточение. Двадцать лет спустя российское общество не может похвастаться ни одной из этих черт. Мы погрязли в безразличии, истерике, случайных и бессистемных припадках эмоций. Мы запутались, лжем, живем, дробя мир вокруг самих себя на рассеивающиеся эфемерные центры притяжения. Мы контужены тем, что произошло с конце 80-х, начало происходить в 90-е, продолжает происходить сейчас.

В таком состоянии говорить о настоящих и серьезных вещах невозможно; нас не поймут и не услышат. Но все равно попытаемся — совсем тезисно, ни на что не претендуя. Наброски к 20-летию распада СССР.
Конец СССР как геополитическая катастрофа

У Путина в сердцах однажды вырвалось, что «распад СССР был геополитической катастрофой». Его советники и спичрайтеры либерального толка тут же попытались это замять: мол, «он не то имел в виду»; «хотел сказать одно, а сказал другое» и т. д. Владислав Сурков, бессменный серый кардинал Кремля, формально высказал противоположную точку зрения: распад был неизбежен и это было «весело». Но при этом… поддержал Путина, а тот поддержал Суркова. Формальное противоречие замяли (вместе со смыслом).

Это не так важно: попробуем вдуматься, в чем состояла эта геополитическая катастрофа? Геополитика видит мир как великую войну континентов — Атлантики и Евразии, цивилизации Моря (либерально-капиталистический Запад) и цивилизации Суши (традиционное иерархическое авторитарное общество); «морской силы» (Sea Power) и «сердечной земли» (Heartland). В ХХ веке Море — это ангалосаксонский мир с ядром в США, а Суша — Евразия, СССР, Россия. В этом контексте и ведется любой ортодоксальный классический геополитический анализ — от Хэлфорда Макиндера до Збигнева Бжезинского.

С геополитической точки зрения конец СССР — это поражение Суши и победа Моря, сужение зоны контроля Heartland'а и расширение (за счет освободившихся территорий) зоны контроля «морской силы» (Sea Power). Поэтому распад СССР есть «геополитическая катастрофа», если смотреть на нее с Суши, и в то же время «победа демократии», «толерантности», «прав человека» и «либерализма», если смотреть на нее с Моря. Все зависит от угла зрения. Тот, кто сокрушается о распаде, тот на стороне Суши (ну, скажем, Путин). Тот, кто радуется (ну, скажем, Сурков), тот на стороне Моря. На стороне Суши стоят патриоты. На стороне Моря – либералы и демократы, отождествляющие свою судьбу и свои ценности с Западом. И это граница проходит через все российское общество и через общества стран СНГ. Те, кто сожалеют о распаде СССР, — на стороне Суши. Те, кто радуются, — на стороне Моря, Запада, и они же стремятся как можно дальше уйти от прошлого и как можно скорее интегрироваться в НАТО.

Смысл понятия «геополитическая катастрофа» выяснили. И выяснили также, почему одни признают распад СССР как катастрофу, а другие нет. Люди, которые смотрят на Россию глазами Запада, ничего против краха «тюрьмы народов» не имеют. Те, кто смотрят на Россию русским взглядом, сожалеют, расстраиваются, проклинают тех, кто это сделал, ищут виновных и стремятся «все вернуть назад».

Пусть каждый выберет себе лагерь по вкусу. А потом и тем и другим свой приговор вынесет русская история.
Историческая сущность и пространственные параметры СССР

В зависимости от того, к какому лагерю относятся те или иные люди (к патриотам евразийцам или к либералам, западникам и атлантистам), оценивается сама природа СССР. Для патриотов-евразийцев СССР есть продолжение Российской империи, и исторически и территориально, этап русской экспансии под иным идеологическим оформлением. Можно быть солидарным с советской идеологией (как коммунисты), можно быть ее противниками (как евразийцы или монархисты), факт остается фактом: СССР не просто опрокинул прежнюю Россию, но и воссоздал после периода революционной смуты гигантскую континентальную империю в тех же самых (приблизительно) границах и параметрах, что и в царскую эпоху. И точно так же, как царская Россия противостояла европейским державам, социалистический блок оппонировал блоку капиталистическому. Иными словами, СССР представлял собой новаторскую идеологическую форму, но традиционное, коренящееся в глубинах русского державостроительства содержание.

Если мы имеем дело с западниками, то они будут скорее акцентировать сугубо коммунистический характер СССР, факт объединения народов под навязанной марксистской идеологией; а если они более честны и откровенны в своем западничестве, то они должны осудить и царский период русской истории как череду «насильственных колонизаций» и покорений «свободолюбивых народов» «российским жандармом». Иными словами, критика СССР и апология его распада прямо или косвенно бьют по силовым линиям русской истории, как советской, так и досоветской, имперской и православно-монархической. Это соответствует позиции Запада и его интересам, поскольку адекватные западные стратеги прекрасно понимают историческую преемственность царской империи и СССР и в равной мере враждебно относятся и к тому и к другому.

СССР — одна из инкарнаций русской имперской государственности. Территориально — это Российская империя, сложившаяся в этих границах задолго до большевистской революции. И это факт. Если бы конец СССР сопровождался только отказом от марксистской идеологии, но сохранил бы политическую целостность державы в прежних границах или в границах незначительно измененных (например, за вычетом Прибалтики), то спор в оценках советского периода между красными патриотами и белыми патриотами имел бы смысл. Так как СССР распался, то вместе с ним распалось пространство Российской империи. А вот это ни для одного вменяемого патриота (как красного, так и белого) радостным событием быть не может.

Распад СССР означал существенное поражение российской государственности, привел к значительному сокращению наших территорий. Мы утратили контроль над землями, за которые были пролиты реки русской крови. Те, кто отчуждены от нашей истории, могут относиться к этому с безразличием или даже аплодировать. Но русские, осознающие свою историческую преемственность, могут об этом только горько сожалеть и стремиться вернуть утраченное.
Причины распада: деградация, предательство, заговор

Причины распада СССР следует искать сразу в нескольких областях: внешней (геополитическое и идеологическое давление враждебного Запада) и внутренней (ослабление политического централизма, угасание социологического самосознания, деградация общества, вырождение правящей элиты, наконец, заговор в верхах).

С внешней стороны на СССР, а до него на Российскую империю, оказывалось (преимущественно со стороны Запада) постоянное давление. Мы пережили многочисленные войны, вторжения, конфликты. Все это неизменно сопровождало нас на протяжении всей нашей истории. Но этот прессинг давал эффект только тогда, когда мы внутренне ослабевали. Например, в XVI—XVII веках поляки были не прочь завоевать Русь, сломить ее или даже присоединить к своим владениям. В этом нет ничего зазорного — мы хотели то же самое проделать с поляками (и в какой-то момент проделали). Но когда на Руси началась Смута – Годунов, Шуйский, Лжедмитрии, семибоярщина — поляки воспользовались ситуацией, оккупировали полстраны и чуть было не поставили царевича Владислава на московское царствование (при одобрении московских бояр, присягнувших оккупантам). Оказывать давление можно всегда, но успехом это увенчивается только в определенные моменты внутреннего развала. То есть одним внешним воздействием слома СССР не объяснить.

Значит, были внутренние причины. СССР в канун распада предельно ослаб. Почему? Быть может, в действие вступил закон деградации правящих элит, описанный социологом Вильфредо Парето. Парето показывает, что за три поколения безальтернативного нахождения у власти политический класс вырождается. Первое поколение — герои, революционеры, отважные и смелые созидатели. Второе поколение — стойкие консерваторы защитники, не создающие нового, но поддерживающие то, что имеется. Третье поколение — изнеженные безответственные расточители. Прекрасная иллюстрация — семья Гайдара. Первый Гайдар — герой и певец героического начала. Второй — статный и не хватающий звезд с неба генерал. Третий — пухлый мальчиш-плохиш...

Параллельно вырождению элит вырождались сознание и самосознание общества. Идеология превращалась в рутину, воцарились апатия и раздражение. Всех тянуло к комфорту и западным стандартам. Социализм загнивал. Из героической моральной доктрины он превратился в набор обессмысленных банальностей. Общество не выдерживало мобилизации и тяготилось тоталитаризмом. Оно предпочло расслабленность. Эта расслабленность сыграла на руку тем, кто двигался к распаду сознательно.

Сложная тема — заговор. Был ли заговор? Думаю, да, был. А был ли заговор бояр против Годунова? Несомненно. Против Грозного? Скорее всего. Против Павла I? Очевидно, был, его удушили. Против Андрея Боголюбского? Естественно, его закололи. Не сомневаюсь, что были заговоры и против Сталина, и против Хрущева. На излете советского цикла вполне мог сложиться заговор против собственной страны. Другое дело, что не каждый заговор удается. Этот удался. Кто этот заговор спланировал и воплотил в жизнь?

Скорее всего, было несколько центров: реформаторы в ЦК КПСС (А.Н. Яковлев, Э.А. Шеварднадзе и т. д.) и заигравшийся в политические и шпионские игры КГБ, а средой стала городская смутно прозападная интеллигенция и различные криминальные отбросы. Они составили основу новой элиты 90-х — практически все реформаторы вышли из партии, комсомола, КГБ и криминала. Помощь заговорщикам, безусловно, оказывал Запад, снабжая программой действий. В результате СССР был развален, социализм ликвидирован, идеологическая революция осуществлена, передел собственности в пользу новой элиты состоялся, новые правила политической игры (действующие на руку заговорщикам) закреплены.

Как обычно, когда заговорщики побеждают, они становятся законной властью. Так было со всеми династическими переворотами или революциями. А массам на каждом этапе говорится что-то приблизительное и невразумительное. Согласно Парето, массы ни на что не влияют, политика и судьба общества решается в споре между собой различных элит — тех, что у власти, и тех, что только мечтают к этой власти прорваться.

Были у крушения СССР и иные причины: проблемы с экономикой и ее ресурсный характер; ослабление контроля над «национальными окраинами» и подъем сепаратизма, личный кретинизм Горбачева, стагнация мыслительного процесса и гиперконформизм в идеологическом секторе, провал военной кампании в Афганистане. Все это обеспечивало благоприятную среду для разложения. Но эти факторы поодиночке были в той или иной степени преодолимы. Решающую роль сыграла их совокупность и кризис элит.
Последствия распада

20 лет мы живем без СССР. Судьба разных стран СНГ сложилась неравнозначно. Практически все они, кроме Российской Федерации, встали на национальный, подчас националистический путь развития. Освободившись от СССР и столкнувшись с серьезными проблемами, они получили одну безусловную компенсацию: не имея ранее государственности, они ее обрели. Иными словами, постсоветский период и у всех стран СНГ развертывался в условиях национального строительства. Везде это протекало по-разному, где-то с эксцессами и кровью (Грузия, Армения, Азербайджан, Молдавия), где-то более спокойно. Но везде, кроме России, были созданы национальные государства с национальной идеологией. Привело ли это к более комфортным условиям жизни, более эффективной экономике или более содержательной политике, нежели в эпоху СССР? Ответ неоднозначный: кое-где да, кое-где нет. Но даже там, где перемены были исключительно негативными и страна превратилась в «провалившееся государство», failed state (например, в Грузии или Киргизии), компенсация была налицо: государственность, которой не было раньше. Отсюда конкретное содержание конца СССР как старта национальной истории — весомый аргумент. Россия является исключением, так как в ходе распада СССР она вообще ничего не приобрела, но только все потеряла. СССР (как и Российская империя) был изначально русским государством, где русскими были и язык, и историческая перспектива, и культура, и этническое ядро. Поэтому Российская Федерация представляла собой ту же самую страну, только искалеченную, от которой отрезали очень важные, стратегически ценные части. И даже психологической компенсации за распад и потери не последовало: пришедшая в 90-е элита как огня боялась подъема русского национального чувства, способного привести к суду на теми, кто разрушил СССР, а по прагматическим соображениям объявление русской идеологии в полиэтническом российском обществе могло привести только к распаду самой России. Этот распад, собственно, и начался во время первой чеченской кампании и после введения многими субъектами Российской Федерации понятия суверенитета в свои национальные конституции. В середине 90-х все было готово к тому, чтобы Россия повторила судьбу СССР.

Этого, однако, не произошло, но не благодаря, а скорее вопреки правящим элитам. И хотя либерал-реформаторы были готовы пойти на распад России, едва ли они смогли бы после этого удержать власть даже на той территории, которую контролировали после конца СССР. В целом же российское общество в 90-е явно разочаровалось в произошедших переменах, с ностальгией отнеслось к СССР и отозвало легитимность у прозападных либерально-демократических элит.

В 1999 году на этой волне разочарования в реформах пришел к власти Путин, и его оценка распада СССР как катастрофы вполне соответствовала настроению широких масс. Такие соответствия и сделали Путина и его курс на укрепление России легитимными.
Отношение к СССР и будущее России

От того, как мы отнесемся к распаду СССР, напрямую зависит будущее России. Если мы признаем, что это было поражение, катастрофа, провал и предательство, мы сделаем выбор не только в сфере прошлого, но и в сфере будущего. Это будет означать: мы должны разоблачить (а то и наказать) виновных; осудить тех, кто радовался или способствовал этому процессу; продумать и в будущем искоренить те факторы, которые сделали такой распад возможным; привести к власти интеграционную, а не дезинтеграционную элиту, состоящую из евразийцев и патриотов, а не из либералов и западников; дать России национальную идею; укрепить ее целостность и предотвратить возможность распада; и, наконец, сделать все возможное, чтобы восстановить политическое, социальное, стратегическое и геополитическое единство постсоветского пространства, в той или иной форме воссоздав СССР — Российскую Империю.

Но так мыслят и так готовы действовать патриоты, те, кто на русскую историю (включая настоящее и будущее) смотрят русскими глазами. Западникам и либералам все видится иначе. Они предпочитают оправдывать распад СССР, расценивать его как «позитивное событие», тормозить или срывать интеграционные процессы и не особенно заботиться о единстве самой Российской Федерации, противодействуя формированию национальной идеи и прямолинейно копируя стандарты, устои и ценности западного общества. Эта позиция преобладает в современных правящих элитах, которые остались в основном теми же, что пришли к власти в 90-е, на волне распада СССР.

Отношение к концу СССР — это демаркационная линия, отделяющая две непримиримые и радикально противоположные друг другу части современного российского общества. Они не равнозначны ни количественно, ни качественно. Большинство (массы) оплакивают СССР, меньшинство — радуются, что Союза больше нет, или безразличны. Но дело в том, что большинство представляет собой низы общества, мало влияющие на политику, а меньшинство — верхи, элиты, от которых, напротив, все и зависит. В эпоху Ельцина эта проблематика стояла очень остро, на грани жестокого гражданского конфликта. При Путине она была сглажена за счет определенного компромисса между элитами и массами. При Медведеве она начала становиться критической снова.

Продолжение курса Медведева в будущем обострит это противоречие, подведет общество вплотную к катастрофе. Возвращение Путина, скорее всего, напротив, его снова сгладит. Но не искоренит.

фото: АРХИВ «ОДНАКО»

Источник: odnako.org.

Не могу молчать: нам сегодня активно пытаются внушить ложные воспоминания об СССР. Считаю, что это – психооперация, и на нее нужно реагировать. Активной контрборьбой. Ибо это выставляет русских дураками с короткой памятью.
Для примера возьмем Д.Фридмана и А.Навального.

***

У Джорджа Фридмана в книге «Жаркий, плоский, многолюдный» читаю его впечатления о поездке в Москву 1977 года. Итак…
«…В старые времена в красной Москве в магазинах продавалось только три вида продуктов: хлебо-булочные, молочные и мясные. Машин в частном владении практически не было. Поэтому с точки зрения потребления энергии общество не выделялось…»
Вот – типичный пример ложных воспоминаний. Сей козел Фридман выдает за воспоминания только свои представления. Вобще-то я впервые побывал в Москве в 1978 году: пришлось целый месяц проваляться в институте ревматизма. Но по Москве я потом неделю погулял и посмотрел.
Наверное, надо было быть слепым, чтобы не заметить, что в продовольственных магазинах Москвы (как в магазинах и Ашхабада, и Одессы, где жила моя семья) были, помимо хлеба и мясомолочных продуктов, еще и крупы, и специи, и овощи-фрукты, и соки (в банках), и кондитерские изделия. Были рыбные отделы – даже с живой рыбой. Была, кстати, целая сеть магазинов «Океан», где продавались не только рыба (которая в СССР была дешевле мяса), но и креветки, и кальмары, и знаменитая паста «Океан». Мне она, кстати, очень нравилась. Кроме того, были еще ликеро-водочные отделы. Были разнообразные консервы: и рыбные, и фруктовые, и овощные. Продукцию венгерского «Глобуса» все помнят? И зеленый горошек в банках тоже, надеюсь? Кстати, тогда и «Пепси-Кола» советского разлива продавалась тоже. Кроме того, при ресторанах и просто так работали кулинарии, где можно было без очереди купить всякие там пирожки, готовые салаты, тушеную капусту, котлеты и т.д
Безусловно, Москва снабжалась лучше. Особенно по сравнению с остальными (незакрытыми) городами, где с 1975 г. из продажи исчезли сырое мясо, хороший сыр, невареная колбаса и шоколадные конфеты. Но в Москве 1978 года все это было. Бабушка мне в больницу приносила купленные в магазине глазированные сырки. Очереди в магазинах были: люди стояли за одесской колбасой, сыром «Чеддер» и бужениной. Оно и понятно: все в магазине стоило дешево, в СССР была вечная распродажа. А то такое распродажа? Поглядите на очереди, давки и потасовки при распродажах в западных супермаркетах.
В 1980 и 1982 мне довелось гостить в Ленинграде-Питере. Снабжение там было московским.
Фридман увидел только то, что хотел увидеть – и теперь врет напропалую. Или мы действительно имеем дело с психическим феноменом: он ехал в советскую Москву 1977 г. с предубеждением – и потому просто не видел того, что не хотел видеть.
Далее: о машинах. Этот пиндос Фридман явно не заметил, что в Москве 1977 года было около 600 тысяч автомашин. Это, конечно, не те 4 миллиона, что в 2011-м, но все же. Частных авто в Москве тогда было достаточно. Когда Максим Калашников второй раз в жизни приехал в Москву на майские праздники 1985 г., то следовал поездом. Что поразило при подъезде к столице – так это бесчисленные ряды гаражей для личных машин, тянувшихся по обе стороны железнодорожного полотна. И это называть «машин в частном владении практически не было»? Для этого надо быть полностью зашоренным пиндосом.
Далее: об энергопотреблении. Во второй половине 1970-х у нормальной советской русской семьи (не у пропойц, а у квалифицированных работников) дома были электрические бытовые приборы. Телевизор. Проигрыватель. Радиола или большой всеволновой радиоприемник. Пылесос. Зимой – обогреватель (у нас имелся плоский «Комфорт»). Вентилятор или кондиционер – для летних жарких дней. На кухне – миксер, соковыжималка, часто – электромясорубка. Электрическая кулинарная печь «Чудо». Стиральная машина-автомат («Вятка», «Эврика» или более старые модели). Был и холодильник. У нас – семья большая – было даже два. Вечный, неизнашеваемый «ЗиЛ» 1961 г. и «ЗиЛ» похуже – 1974-го. В некоторых семьях были электрические полотеры.
Да, не было еще всяких электрических массажеров и персональных компьютеров. Но их и на Западе-то не было. И этот американский козел будет утверждать, будто советские русские были дикарями?
Однако это публикуется в книге. На весь мир. И скоро российские придурки будут повторять слова Фридмана, как истину в последней инстанции.
Что, впрочем, уже начинается.

***

Тут Навальный (1976 г. рождения) в беседе с Акуниным ляпнул, что в СССР были очереди за молоком – и они их помнит.
Мальчик! Я старше тебя ровно на 10 лет. На те критические 10 лет, которые позволяют мне помнить СССР до Горбачева и его дурацких экспериментов. Так вот: хлеб и молоко в СССР в свободной продаже – без очереди – были до самых последних месяцев, до бардака осени 1991-го. Так что не нужно, Навальный, киздеть а-ля Фридман и создавать ложные воспоминания.
Очереди были – но за другим. А если ты не хотел стоять в очередях – мог пойти в магазин потребкооперации или на рынок (в Одессе – на Привоз) – и купить любое мясо. Да, втрое дороже, чем в магазине. Но ведь это рынок! Ведь прилавки в «постсоветской Расее» (Украине, Казахстане, Молдавии – далее везде) наполнили только за счет повышения цен, когда миллионы людей сели на картошку и макароны, а мясо, как встарь, снова стало роскошью. Ибо производство продовольствия и того же мяса нигде (кроме Белоруссии) за 20 постсоветских лет не достигло советского уровня.
Как видите, Навальный тоже принимает участие в сиховойне на создание ложной памяти. Мой отец рассказал, как встретил шестидесятилетнего придурка-москвича, который с жаром пытался доказать, как в Москве 1970-х были очереди за хлебом. Как видите, действует. Хотя в Москве только в одно послевоенное время были очереди за хлебом – это хрущевский 1962 год.
Не отстает от придурков и такой профессиональный «воспоминальщик», как Млечин. Мол, в Москве 1970-х приходилось людям питаться гнилой картошкой, а сами люди были бледными, в серых одеждах. Я не видел эту передачу, но, слава богу, Млечина раскатали в блин. Тот, кто в СССР работал, мог ездить на море и в горы Кавказа. Загорелых и здоровых людей было полным-полно. И овощи мы ели нормальные, с витаминами – а не нынешние безвкусные муляжи по евростандартам, что собирают зелеными, а дозревают они в атмосфере этилена. И в колбасе (дой самой, серой, вареной) было 90% мяса, а не 10-15%, как сейчас. Мы вообще сейчас питаемся фальсификатами и суррогатами. Оттого средний рост людей уже уменьшился по сравнению с СССР 1990 года на 1,5 см, а становая сила призывников 2008 г. на 25% меньше, чем у призывников 1985-го. Это сейчас расеяне – бледные и хилые в среднем-то.

***

Откуда черпают вдохновение все эти «наводители ложных воспоминаний»?
Да у пиндосов они списывают! Читаю у Ладлэма в его детективе о Москве 1980-х. Там советский ученый-оборонщик вынужден питаться мерзлой капустой, которую он «достал». Идиот пиндосовский! В 1987 году ученый в Москве (а не только оборонщик) питался абсолютно нормально, полноценным белковым рационом. Ибо я тогда сам уже в Москве жил – и могу свидетельствовать, что продавалось в соседнем с домом, рядовом универсаме в Беляево. Ученые в СССР вообще нормально зарабатывали. Степень давала реальную прибавку к доходам.
Читаю забыл уж какой роман Тома Клэнси. О страшном советском лазере в Таджикистане, способном поражать космические аппараты. 1988 год. Американские шпионы ухитряются проникнуть на объект, отвлекая и покупая овчарок-стражей кусками мяса. Ибо, мол, мяса в СССР нет, секретные ученые вынуждены на объекте жрать черт те что, а охране как-то неудобно кормить собак мясом, если его нет у исследователей мирового уровня.
Пиндос совершенно не знает, что закрытые военные городки и наукограды в СССР снабжались по первой категории. Что такое «нет мяса» там просто не знали. А военные/служебные собаки кушали мясо. У нас в учебке, помимо сержантов, готовились еще и «эсэсовцы» - инструкторы-собаководы. Уж как мясо овчаркам в питомник в 1985 г. доставляли – сам видел.

***

Зачем нам внушают все эти ложные воспоминания?
Да очень просто: победившим в 1991-м либералам, доведшим страну до ручки, а народ – до полодения бледных вымирающих доходяг, нужно изобразить СССР как юдоль зла. Как нечто совершенно черное и беспросветное. Чтобы их преступления, чтобы 13 миллионов выморенных реформами только в РФ забылись.
Отсюда наши действия: друзья, особенно – моего поколения! Бейте этих «ложных воспоминальщиков» при каждом удобном случае. Тычьте их рожей в их враки. Публикуйте свои воспоминания. СССР не был идеалом и там было много маразма. Но оплевывание Союза – это превращение нас в народ-дурак, в манипулиемое быдло. Это наше национальное оскорбление. Вы, недочеловеки, бочку гнать на СССР права не имеете, пока не превзойдете Советский Союз по таким «простым вещами», как продолжительность жизни, рождаемость русских, уровень реального образования, выпуск высокотехнологичной продукции, производство хлеба, молока и мяса на душу населения, как объемы строительства жилья, как число ежегодно отдыхающих на курортах. Пока ни один из этих показателей не превзойден «более эффективной рыночной экономикой». И если всякие путины пишут, что экономические показатели при них достигли уровня РСФСР 1990 года – то это их проблемы. Проблемы их подлости и тупости.

Максим Калашников

http://m-kalashnikov.livejournal.com/1122901.html

Филипп Бобков – для советской эпохи фигура во многих отношениях знаковая. Участник Великой Отечественной войны, прославленный чекист, один из основателей и руководитель советской «политической контрразведки», последний на данный момент генерал армии, получивший это высшее звание как сотрудник органов госбезопасности, – с его именем так или иначе связаны множество событий, памятных нашим согражданам.

– Филипп Денисович, можете навскидку перечислить всех равных Вам по воинскому званию коллег по Комитету?

– Попробую. Первым генералом армии в КГБ был Серов. Потом Цвигун, Цинёв, Матросов, Емохонов, Чебриков, Крючков…

– И Андропов…

– Да, конечно. Итого вместе со мной девять человек.

– Вы стояли, что называется, у истоков 5-го управления. Можно ли в какой-то мере считать Вас одним из инициаторов его создания?

– Нет. Инициатором был Андропов. Когда он пришёл в Комитет, создание нашего управления было одним из его первых шагов. Без такого важного для СССР подразделения КГБ внутренняя обстановка в стране была не вполне ясна для её руководства. При всей необходимости охраны государственных секретов, борьбы со шпионажем и прочими видами откровенно враждебной деятельности, которые вёл в отношении нашего государства Запад, не следовало игнорировать и то, что происходило в самом советском обществе. Нужно было изучать различные настроения внутри него, изменения, некоторые глубинные процессы, которые в нём по тем или иным, объективным или субъективным причинам происходили.

– Межнациональным отношениям, наверное, нужно было уделять больше внимания?..

– Это было не главное. А до определённого времени такой проблемы в Советском Союзе вообще не существовало. Первым из тех, кто сделал шаг на пути разрушения нашего многонационального единства, был Берия. Сразу после смерти Сталина, когда Берия на несколько месяцев оказался на пике своей влиятельности в союзном руководстве, возглавляя при этом тогдашнюю систему госбезопасности, он объехал многие республики СССР и настоял на выдавливании русских из высших республиканских партийных и советских органов. Не подчинилась этим «рекомендациям» лишь Белоруссия. Несмотря на долгие уговоры Берии, Патоличева на посту первого секретаря ЦК Компартии БССР там сохранили. Однако именно тогда была заложена первая мина замедленного действия под межнациональную сплочённость советских народов, именно тогда было положено начало делению граждан Союза по национальному признаку.

Очень плохую службу в этом плане сослужил Хрущёв. Например, во время одной из своих поездок по Украине сказал, что тамошним солдатам-украинцам не следовало бы говорить по-украински. И вот это его высказывание имело весьма серьёзные последствия, проявившиеся, правда, не сразу…

До войны и сразу после неё, повторюсь, никаких проблем, связанных с национальными отношениями, у нас не было.

– Какова была природа таких действий и высказываний представителей высшей власти СССР? Это чисто личностное, спонтанно-эмоциональное или нечто иное?

– Берия хотел просто-напросто закрепить свой личный авторитет в разных, как теперь говорят, эшелонах власти, всячески усилить свои позиции. Ну а Хрущёв многие вещи делал, особо не задумываясь о последствиях; когда его отстраняли от руководства страной, такое его поведение получило, как известно, название «волюнтаризм».

– Когда у нас появилось диссидентство? К каким событиям или явлениям в стране и мире справедливо привязать его возникновение хронологически?

– Зародилось это всё при Хрущёве, не зря же диссиденты часто называли себя «детьми XX съезда». Активизировались они уже при Брежневе, когда тот принялся восстанавливать партию, практически разваленную Хрущёвым, поделившим её на «городскую» и «сельскую». Также Брежнев нормализовал работу правительства, которое его предшественник ослабил всевозможными реорганизациями. В ответ на многие важные шаги по укреплению государства и компартии, а также, понятное дело, на снятие Никиты Сергеевича со всех постов в государстве как раз и появились, на мой взгляд, все эти протестные, так сказать, тенденции.

Ведь чем, по сути, являлась политика Хрущёва? Во многом она, как мне представляется, имела свои корни в его троцкистском прошлом. Хрущёв когда-то был сторонником Троцкого, не раз выступал на стороне последнего в той межпартийной борьбе, которая развернулась в послереволюционный период.

И когда Никита Сергеевич оказался во главе партии, его давний и, видимо, неизжитый троцкизм дал о себе знать. Хрущёв фактически приступил к ликвидации колхозов, превращая колхозников-крестьян в рабочих, ломая уклад сельских жителей и в какой-то мере реализуя невоплотившиеся планы Троцкого по созданию т. н. «трудармий». Хрущёв отобрал у колхозников личный скот, запретил держать коров, молоко сельские жители были вынуждены покупать у совхозов. Были и другие шаги типично троцкистского толка, сделанные Хрущёвым на посту руководителя партии и правительства. Его отстранение от власти было абсолютно правильным, однако у него оставалось немало сторонников среди интеллигенции, часть из них и стала ядром диссидентского движения.

– В одном из своих интервью Вы рассказали о памятном Вам выступлении в Гаване начальника контрразведки Чехословакии. Он тогда, в 1974 году, предупредил своих коллег из стран социалистического лагеря об опасности «ревизионизма в руководящих эшелонах власти», отхода от «принципов коммунистического строительства»…

– Это был генерал Молнар. Он скорее говорил не о том, что в тот момент происходило в странах Варшавского договора, а о том, что имело место в Чехословакии непосредственно перед известными событиями 1968 года. И предупреждал своих коллег исходя из необходимости недопущения той ситуации, которая по вине Дубчека и близких к нему руководителей Чехословакии привела к т. н. «пражской весне».

– И Вы в том интервью дали понять, что в СССР к выступлению Молнара с должной ответственностью не отнеслись.

– Именно так. У нас к тому времени почти всё политическое руководство страны переживало некую самоуспокоенность: мы, мол, победили в войне, преодолели все мыслимые и немыслимые трудности, всемерно укрепили свои позиции и бояться нам, дескать, нечего и некого. А о том, что нас начинали уже подгрызать извне, никому не хотелось и думать. Отсюда и такая реакция на выступление чехословацкого руководителя спецслужбы. Более того, и Андропов, и многие его подчинённые, включая меня, не раз призывали, в том числе в печати, с большей серьёзностью воспринимать подобные сигналы. Но в конечном итоге общее состояние расслабленности привело к тому, что беда таки случилась. Хотя и многими годами позже.

Брежнев в последние годы своей жизни основательно болел, много раз просил товарищей освободить его от всех постов. Но особо приближённая к нему публика не хотела, да и не могла на это согласиться. Ведь с уходом Брежнева и ей пришлось бы незамедлительно покинуть свои насиженные места.

– То, что Брежнев так долго находился во главе СССР, в последние десятилетия нередко объясняли скрытым от посторонних глаз противостоянием партийных группировок, которые, тем не менее, были вынуждены сохранять Брежнева, ибо побаивались перейти к открытой борьбе между собой.

– Это неверно. Люди, составлявшие костяк партийного и советского руководства, такие как Косыгин, Устинов, Андропов, Щербицкий, ни в какой внутрипартийной борьбе не участвовали. С другой стороны, Щёлоков, Цвигун и некоторые другие лично близкие к Брежневу люди прекрасно понимали, что без своего патрона во главе страны они лишатся всего.

Кстати говоря, когда к власти пришёл Горбачёв, многих из того костяка при принятии главного для страны кадрового решения не оказалось, причём не только к тому времени умерших, но и здравствовавших Кунаева, Щербицкого, Романова.

У Андропова, что бы ни говорили о его покровительстве в отношении Горбачёва, была в своё время весьма чёткая перспектива: во главе партии – Романов, приехавший из Питера и руководивший всеми ведущими отделами ЦК, во главе правительства – Алиев. Поэтому не случайно, что когда Горбачёв оказался во главе партии и государства, первыми он прогнал Романова и Алиева.

– Как можно объяснить то, что западные «голоса» сразу после смерти Черненко, ещё до избрания Горбачёва генсеком прочили именно ему этот пост?

– Наверное, у них была на сей счёт какая-то более или менее достоверная информация. Горбачёву в партии, в общем-то, было на кого опереться. Его поддерживали, например, такие люди, как Лигачёв и Громыко. Впоследствии они сильно сожалели об этом. В биографической книге о Громыко, вышедшей недавно из-под пера Святослава Рыбаса, об этом раскаянии можно узнать во всех подробностях. Здорово промазали они с выбором национального лидера.

– Как Вы полагаете, какими мотивами руководствовался Горбачёв, когда начинал перестройку. Каковы были, на Ваш взгляд, его планы, мысли на сей счёт?

– Перестройку начинал Андропов. И он, конечно, не имел в виду то, что в итоге получилось у Горбачёва. Хоть вроде и неудобно так говорить, однако скажу: на мой взгляд, Горбачёв – малограмотный человек с точки зрения большой политики, руководства великой страной. Он не мог ей руководить – не умел, был неспособен. Да и в Ставропольском крае, откуда он приехал в Москву, мягко говоря, ничем выдающимся не отличался. И там были люди, которые вели за него работу, Горбачёв же в основном о собственной карьере пёкся. Что его особенно выделяло на высшем посту в СССР? Прежде всего небывало частые по тем временам поездки за границу. Зачем он туда регулярно ездил, что это дало вверенному ему государству? По большому счёту ничего хорошего, а внутренние дела при этом были, по сути, запущены.

– А что планировал Андропов, замышляя свою перестройку?

– Укрепление социалистического государства, а уж никак не его ослабление. По сути, весь план Юрия Владимировича Андропова состоял в том, чтобы все, начиная с руководителей партии и государства, занимались делом. Он лично ездил на предприятия и постоянно, непосредственно призывал к этому людей. Главный способ этой перестройки Андропов видел в укреплении трудовой дисциплины, к этому он и стремился. А не к тому, чтобы граждане бесконечно мотались по заграницам и от чего-то там отдыхали – вместо того чтобы нормально, плодотворно трудиться в своей стране.

– При этом Андропова считают чуть ли не покровителем некой современной ему интеллигентской прослойки, которую сейчас называют «либеральной». Что двигало Андроповым, когда он приближал этих людей к себе? Стремление расположить их к советскому строю, сделать их своими союзниками?

– Безусловно. Например, у меня с Юрием Любимовым были очень хорошие отношения. Могу в этом смысле назвать ещё одного, другого, пятого, десятого… Никого мы зазря не притесняли и не отталкивали от себя.

– В новейшие времена образ политика, конкретные действия Андропова подвергались самым разным трактовкам. В том числе и некой конспирологической, посредством которой Андропова представляли несостоявшимся архитектором кардинального идейно-политического переустройства страны. Понятно, что Вам эта версия отнюдь не близка. И всё же, что бы Вы ответили в опровержение её?

– Занимаясь практически всю свою жизнь укреплением именно того государства, которому служил, он просто не мог вынашивать каких-то планов по коренной ломке его идейных основ. Это же просто-напросто не укладывается в голове. Всё, что он делал, должно было соответствовать и в основном соответствовало мыслям и чаяниям советского народа. Он открыто обращался к людям за поддержкой своих планов и действий, и люди старшего поколения, наверное, хорошо помнят его выступления перед народом. Ещё в первые месяцы своего руководства КГБ, в 1967 году, Юрий Владимирович требовал от сотрудников, чтобы они действовали гласно, доходчиво объясняли людям задачи, стоявшие перед работниками Комитета. Андропов постоянно призывал укреплять доверие советских людей к органам государственной безопасности.

Всемерное укрепление государства за тот небольшой срок, который был ему отведён на посту генерального секретаря ЦК КПСС, выражалось, понятное дело, и в его кадровой политике. В союзных республиках руководили полные единомышленники Андропова, как, впрочем, это происходило ранее и с республиканскими руководителями Комитета, который он много лет возглавлял. Были, конечно, и трения, и разногласия в высшей партийной среде. К примеру, ни для кого не секрет, что московский руководитель Гришин получал от Андропова очень серьёзные нагоняи. Но это же нормально.

Юрия Владимировича трагически подкосила его поездка в Афганистан. Не будь её, мог бы, наверное, прожить ещё несколько лет. И тогда вряд ли сейчас бы гадали и выдумывали насчёт каких-то якобы тайных его намерений.

– Чем была обусловлена главная беда позднего СССР – межнациональная рознь?

– Прежде всего тем, что в новой обстановке появились новые люди, которые, можно сказать, неудержимо рвались к власти. Они принялись укреплять своё влияние в республиках Союза за счёт призывов к национальной обособленности. И в конечном итоге, к сожалению, этого добились. Были, конечно, и другие, республиканские лидеры, такие как, например, Назарбаев. Те, напротив, вовсе не желали оторвать свои народы от общего советского государства. И заметьте, руководитель Казахстана до сих пор делает всё от него зависящее для нормального, добрососедского сосуществования и сближения с Россией. И от поездки в Беловежскую пущу, где решалась участь СССР, Назарбаев в своё время, как известно, отказался.

А сколько усилий предпринимал для сближения с нами Гейдар Алиев! Так нет же, сначала Горбачёв, а потом и Ельцин, причём последний особенно, всячески стремились его от себя и от России оттолкнуть. Это с одной стороны.

С другой стороны, у многонационального союзного государства должен быть сильный, мудрый, ответственный руководитель. Но разве Горбачёв был таковым? Возьмите его поведение сразу после «беловежских соглашений». Он эдак показательно захлопнул папку и покинул свой кабинет. Разве это жест руководителя государства? Если руководитель узнал, что во вверенном ему государстве произошла такая вещь, как тот пресловутый сговор, то он просто обязан действовать очень решительно – поднимать армию, мобилизовать спецслужбы, принимать другие чрезвычайные меры. И те, кто в Беловежской пуще ставили свои подписи под документом о развале СССР, это очень хорошо понимали. Они даже самолёты заранее заготовили, чтобы в случае чего удрать из страны…

– В последние годы существования Советского Союза в его республиках появились новые лидеры. Некоторые из них впоследствии даже возглавили образовавшиеся на обломках Союза новые государства. Какова была основная причина стремительного взлёта тех ныне полузабытых политических деятелей?

– В такие смутные времена, какие наша страна переживала тогда, появление калифов на час – обычное дело. Однако потом они сметаются теми бурными событиями, виновниками которых сами во многом и становятся. Ныне люди о них практически не вспоминают, а если и вспоминают, то, мягко говоря, без особого почтения. И это тоже объективная вещь.

Помните Тбилиси в годы наибольшей активности там Гамсахурдии с его лживыми россказнями о зверствах советских солдат, якобы применявших против тамошних демонстрантов сапёрные лопатки? Сегодня-то мы знаем, что люди там погибли не от ударов сапёрными лопатками, а от удушения в давке на площади.

Тяжёлая была ситуация, причём повсеместно, и вина за неё лежала опять же прежде всего на Горбачёве. Его бездействие породило в СССР хаос, который способствовал продвижению во власть многих тогдашних авантюристов. Что тут скажешь, смута – она и есть смута…

– Развал Советского Союза был объективно предопределён или тут исключительную роль сыграл субъективный фактор – фактор Горбачёва?

– Раньше, на мой взгляд, правильно учили в школе: на все крупные исторические процессы влияют как объективные, так и субъективные факторы. До того, как Горбачёв стал руководителем СССР, в нём сложилась очень непростая ситуация, обусловленная в первую очередь тем, что в течение сравнительного небольшого промежутка времени один за другим умерли аж три его высших руководителя – Брежнев, Андропов и Черненко. Это действительно очень серьёзно повлияло на жизнь государства. Однако окажись в решающий момент во главе Советского Союза кто-то другой, скажем, тот же Романов, СССР до сих пор бы наверняка существовал.

И конечно, нельзя было допускать создания ельцинской России, то есть России, которую зачем-то провозгласили «суверенной», независимой от Союза ССР.

– Ещё до провозглашения суверенитета России, как известно, независимыми себя объявили республики Прибалтики. Почему именно они стали первыми отделяться от союзного государства? Там коренные народы действительно считали себя жертвами советской оккупации и с давних пор ненавидели Россию и русских?

– Мне и воевать в тех краях довелось, и много раз побывать в мирное время. Могу свидетельствовать: никаких подобных настроений в Прибалтике не было. Да, после войны там при поддержке американцев и англичан действовали антисоветские банды, однако после их разгрома мирная жизнь в прибалтийских республиках нормализовалась. Никакой речи не шло о каких-либо проявлениях массового недовольства и уж тем более о социальных взрывах.

Возьмите Литву. Когда мы освобождали её от немцев, ведь она же была беднейшим краем! В составе СССР Литву подняли, сделали индустриально развитой, передовой, и тамошний народ это хорошо понимал. Кстати говоря, он и сейчас это понимает, оказавшись в ситуации, в чём-то напоминающей ту, которая была там до прихода советской власти.

В общем, нормально мы сосуществовали с Прибалтикой до тех пор, пока Запад, воспользовавшись слабостью союзного руководства, не стал активно «напоминать» её жителям о мифической советской оккупации и ещё более активно помогать от неё освободиться.

Чем дальше мы отодвигаемся от тех последних советских лет и событий, тем больше о них понимаем. И всё большее количество людей на т. н. постсоветском пространстве приходит к осознанию: то, что мы потеряли более двух десятков лет назад, нам всем сейчас очень могло бы пригодиться. Единство бывших советских народов имею в виду…

http://file-rf.ru/analitics/534

Если б не было войны, или Как сорвался реальный план построения коммунизма
 

Планы экономического развития Советского Союза на 40-е годы потрясали своим размахом. К сожалению, эти планы были перечеркнуты вторжением западных армий гитлеровской коалиции. Великая Отечественная война нанесла советской экономике такую рану, которую она смогла залечить лишь спустя несколько десятилетий. Но что, если бы её не было? Как жили бы наши дедушки и бабушки, не познавшие ужасов и разрухи войны? Как могли бы жить их внуки?

Кино

Тема советского прошлого стала невероятно популярной у создателей псевдоисторических телесериалов. И особую привязанность сценаристы и продюсеры питают к колоритным временам «культа личности». Чуть ли не ежемесячно нас радуют новой историей: суровый гражданин начальник из МУРа ловит распоясавшихся урок, супермены-контрразведчики пресекают очередную пакость фашистских диверсантов, а «невинно репрессированные» сбегают из-под ареста, чтобы попасть на фронт и защищать репрессировавшую их страну.

Снимают на совесть, особенно старательно пытаясь изобразить жизнь того времени. Актеры сидят на табурете в облупленной кухне, корчат страшные гримасы и лихо опрокидывают «стопарики», по переулку ездит одна и та же «полуторка» (единственная на всю киностудию), а само место для съемок специально находят в забытых Богом депрессивных кварталах старой постройки, не видевших ремонта со времен их возведения. Казалось бы, полное сходство с оригиналом. Но постойте-ка! Неувязочка получается!

Если все советские граждане либо по-черному бухали, либо воровали, как это показывают нам в кино, то кто же тогда в 30-х годах проводил колоссальную индустриализацию, а после войны поднимал страну из руин? Кто строил по триста крупных промышленных предприятий в год, кто возводил кварталы новых жилых домов, увеличив численность городского населения и размеры самих городов в разы? Да и где же эти новые дома, новые больницы и школы, где гигантские заводы с дымящимися трубами?

Их нет на экране. Там есть только загаженная «коммуналка» в аварийном состоянии и её жильцы, которые вообще нигде не работают. Только пьют, воруют и пишут друг на друга доносы. Именно таким нам показывают сталинский СССР — мрачным, нищим, пребывающим в постоянной разрухе и атмосфере полной безнадежности. А ведь всё было совершенно по-другому!

Разруха в головах

Советский Союз 20-х годов очень напоминал нынешнюю Украину. С той лишь разницей, что тогда не было олигархов, которые захапали под себя все прибыльные предприятия для выжимания из народа сверхприбыли. Самих предприятий вообще было немного – прямо как сейчас! Но если украинцы 2/3 своих заводов профукали, пустив их на слом, то тогда их еще не построили. А то, что осталось от царского режима, берегли. Никому и в голову бы не пришло закрыть, к примеру, Путиловский (будущий Кировский) завод и перестроить его цеха в клуб досуга комсомольцев. За подобные идеи могли и к стенке поставить – как вредителя.

В остальном же всё было, как и сейчас. Фракции власти и оппозиции ожесточенно грызлись друг с другом. В Харькове (столице нашей республики) украинизаторы увлеченно занимались «национальным возрождением». На поприще государственной политики вообще творился полный бардак: чуть ли не ежегодно менялись лозунги, праздники, герои. Самих праздничных дней в году, в конце концов, стало аж 18! Красными были не только революционные даты, но Рождество (его праздновали два дня) и Пасха (три дня), Вознесение, Троица, Успение и Преображение. Но на работе советской экономики это практически не отражалось, поскольку работы в стране просто не было.

В 150-миллионной стране было всего 11 миллионов рабочих и служащих. При этом официальная безработица составляла около 10% (1,2 миллиона зарегистрированных), а неофициально назывались цифра на порядок большая. Половина городского населения точила ножи-ножницы, чистила обувь и продавала с лотков папиросы и леденцы. Остальные 120 миллионов человек, не имея возможности выехать на заработки за границу, выживали в деревне. В лучшем случае на своем натуральном хозяйстве, в худшем – батрачили на состоятельных соседей.

В стране действительно царила атмосфера уныния и безысходности – оставалось только воровать и бухать. Однако это был досталинский СССР, и так продолжалось недолго. Уже в 1927 году троцкистская оппозиция была разгромлена, а спустя пару лет и изгнана — и бесконечные политические дискуссии во власти прекратились. Но советское правительство не стало расслабляться в атмосфере безмятежной «стабильности». Оно приняло грандиозный план развития советской экономиИ вместо того, чтобы тратить бюджетные средства на строительство резиденций с золотыми унитазами, оно вложило их, все до копейки, в индустриализацию страныки. .

В современной Украине, заметим, делается всё наоборот: страну практически деиндустриализировали для того, чтобы кучка олигархов смогла нажить себе миллиардные состояния.

От лопаты до экскаватора

Сталинский план был прост: вместо того, чтобы продолжать сидеть на заднице и стонать о разрухе, все должны были подняться и начать работать, как в фильме «Председатель». Не на кого-то, а на самих себя. Тяжело пахать поле сохой? Построим же тракторный завод! Тесно жить трем семьям в подвале старого дома? Давайте построим кирпичный завод, а потом и новые жилые дома!

Итог советской промышленной революции был впечатляющим. Уже в 1932 году безработица не только исчезла, но и пришлось дополнительно привлечь почти два миллиона рабочих. К 1940 году численность рабочих и служащих возросла до 31,2 миллиона, городское население страны выросло в три раза! Но рабочих рук все равно не хватало – тогда к работе привлекли заключенных, до того подметавших тундру вениками. Это в современных сериалах сталинские зэки валяются по нарам да лениво валят кедры тупыми пилами, в реальности они за год-два возводили в Сибири новые города и заводы. Работали не из-под палки, а за УДО, усиленную пайку, денежные премии. Некоторые оставались на стройках и после срока, вольнонаемными.

Но работы всё равно было невпроворот, так что вскоре пришлось увеличить рабочий день с 7 до 8 часов, а рабочую неделю сделать семидневной (6 рабочих дней + воскресенье). Сегодня это, конечно же, растолковывают как невыносимое иго сталинской тирании, мордовавшей бедный несчастный народ.

За две пятилетки в стране построили более 5 000 крупных объектов, среди них около трехсот таких гигантов, как Днепрогэс, Уралмаш, Азовсталь, Запорожсталь и Криворожсталь, ХТЗ и СТЗ, Турксиб, Московский метрополитен. Показатели роста промышленного производства (не в фиктивном ВВП, а в реальных тоннах и единицах) удваивались каждые четыре года.

За десять лет была создана полная база собственного производства: от выплавки металла до выпуска станков и машин. В 1939 году СССР стал четвертой страной мира, способной самостоятельно производить любую продукцию любой сложности. И если первые заводы начинали строить лопатами да тачками, то через несколько лет на стройплощадках уже рычали советские бульдозеры и экскаваторы.

Запад смотрел на фантастические достижения с ненавистью и восхищением. Уже в 1932 году британский банкир Джарви Гибсон писал: «Советская Россия движется вперед, в то время как много наших заводов бездействует и примерно 3 миллиона нашего народа ищут в отчаянии работу… Во всех промышленных городах, которые я посетил, возникают новые районы, построенные по определенному плану, с широкими улицами, украшенными деревьями и скверами, с домами современного типа, школами, больницами, рабочими клубами, и неизбежными детскими яслями».

К 1940 году СССР изменился до неузнаваемости. Дымили трубами циклопические заводы, в городах выросли кварталы новых «сталинок», парки и скверы, уютные домики рабочих поселков, на полях трудились сотни тысяч тракторов и комбайнов. Появились пионерские лагеря, дома отдыха и санатории, практически с нуля создали общедоступную сеть развитой и бесплатной медицины, на порядок выросло число школ, техникумов, вузов. Это была уже практически другая страна, бухать и бездельничать в которой могли только генетические отбросы эволюции. Поскольку у всех нормальных людей появилась вполне достижимая цель в жизни: сделать свою жизнь лучше, как в материальном, так и в других отношениях.

Однако в июне 1941 года на пути к этой цели встала война…

Денег накопил – машину купил!

Одним из главных упреков в адрес советского социализма был т.н. дефицит личных автомобилей. Хотя на самом деле ситуация была несколько иная: иметь машину хотели все, даже если она им была не нужна, но далеко не все имели возможность её приобрести, даже если бы они свободно продавались в магазине. Кстати, перед войной первые автомобили были выставлены на продажу в первых советских автосалонах. Очередей за ними не было.

Тем не менее, сталинское правительство понимало, что одним общественным транспортом в такой огромной стране не обойтись. И уже в 30-е годы закладывало фундамент будущей автомобилизации СССР. Например, реконструкция старых городских улиц и строительство новых шло с учетом будущего интенсивного движения автотранспорта, хотя его массовый выпуск только планировался. Вот почему сталинские проспекты были такие широкие и такие пустынные. Но первым советским «народным автомобилем» стал вовсе не хрущевский «Запорожец». И даже не послевоенный «Москвич-401».

Им стал «КИМ-10», серийное производство которого началось на Московском автозаводе в апреле 1941 года. План предусматривал собрать 50 тысяч автомобилей до конца года и затем выпускать примерно по сто тысяч в год в трех вариантах (2-х и 4-дверные седаны и фаэтон). Вроде бы и немного, однако, это план лишь по одному из автозаводов. А ещё был ГАЗ, которые планировал начать в 1941-42 гг. выпуск сразу четырех моделей легковых автомобилей: две малолитражки и два машины среднего класса общим «тиражом» от полумиллиона единиц в год. Ну, ЗИС мы рассматривать не будем, поскольку его полноразмерные «full-sized cars» шли по госзаказу.

Это, заметим, был план только третьей пятилетки (1938-1942), который сорвала война. Пятилетки, акцент которой делался на строительство огромного количества заводов, производящих готовую продукцию, в том числе и для массового потребителя. Уже потом, во второй половине 40-х годов, намечалось запустить еще несколько автозаводов, увеличив выпуск техники в разы. Трудно сказать, мог бы СССР перегнать в этом автомобильную Америку, но выпускать полтора миллиона легковушек в год — запросто!

Но с июня 1941 года о гражданских легковушках пришлось забыть, все автозаводы перешли на военный режим. А разбомбленный ГАЗ был вынужден даже отказаться от выпуска новых моделей грузовиков, разработанных еще перед войной (например, ГАЗ-51), и сосредоточиться на выпуске «полуторки» ГАЗ-АА, советском джипе ГАЗ-67, броневиках, легких танках. А потом в разоренной войной стране долгое время было не до личных легковушек, и к этой теме вернулись лишь в 50-х годах – вместе с вопросом о массовом жилищном строительстве.

Жить стало лучше

План 3-й пятилетки предусматривал увеличить темпы жилищного строительства до 35 миллионов квадратных метров в год. Учитывая, что сталинские нормы жилплощади были куда комфортнее последующих, это составило бы примерно 500-600 тысяч квартир. Конечно же, жилищную проблему стремительно растущих городов это бы не решило, хотя рост был налицо: так, в предыдущие две пятилетки за год в среднем строили около 15 миллионов «квадратов».

Столь низкие темпы пояснялись двумя причинами. Во-первых, появившаяся строительная промышленность (кирпичные, цементные, бетонные и др. заводы) занималась, прежде всего, индустриализацией страны. Следующим по важности приоритетом была социальная сфера: больницы, школы, детские сады, санатории, дома отдыха, клубы. И только на третьем месте стояло жилье.

Во-вторых, строили тогда не просто кладя друг на друга блоки и перекрытия, согласно типовому чертежу. Архитектурный стиль «сталинский ампир» известен жителям всех мегаполисов страны – эти дома до сих пор являются престижными. Дома в 3-6 этажей (часто с магазинами на первом) были скромнее, но все же выделялись индивидуальностью, а главное, комфортом: потолки в 3-4 метра, комнаты в 15-20 и даже 30 «квадратов», просторные прихожие и гардеробные, массивные каменные балконы, фигурные карнизы и лепнина. Даже дома (2-3 этажа) или одноэтажные многоквартирные коттеджи для простых рабочих отличались очень добротной постройкой и просторностью по сравнению с последующими «хрущевками».

Как видим, при Сталине не стеснялись делить граждан на категории, избегая уравниловки. Специалисты получали очень высокие зарплаты (а также казенный автомобиль и оплачиваемую государством прислугу) и вселялись в шикарные высотки вместе с генералами, артистами, передовиками, полярниками и прочими знаменитостями. ИТРовцы, учителя, врачи, чиновники жили в домах второй категории, а рабочая семья вполне довольствовалась скромной квартирой возле родного завода.

Разумеется, существовали и коммуналки, и бараки. Но их обитатели знали, что эти неудобства временные, и с нетерпением ждали своего или соседского расселения. Ведь освобожденные комнаты коммуналок отдавали семье ответственного съемщика, а бараки перестраивали в жилые дома на несколько квартир. Так было до войны, и на этой тенденции люди планировали свой будущее. К сожалению, перечеркнутое войной – понятно, что в разбомбленном Союзе коммуналки не только перестали расселять, но и напротив – стали обратно уплотнять.

Во второй половине 40-х годов темпы жилищного строительства должны были взлететь в разы. Основная индустриализация и создание социальной инфраструктуры уже были бы выполнены, и освободившиеся мощности намечалось бросить на решение жилищного вопроса. Причем решили бы его быстро, поскольку это именно при Сталине зародилась идея массовой «индустриальной застройки». Суть ее была проста: на несколько лет возвести десятки тысяч жилых зданий из стандартных блоков, панелей и плит – как конструкторы.

Однако эти «сталинки» по-прежнему отличались просторностью и изяществом. Воплотись эта затея в жизнь – мы бы имели не лабиринты из серых коробок тесных безликих «хрущевок», а продуманные кварталы (со скверами или клубами в центре) вполне пристойного жилья. Но сначала грянула война, потом был период восстановления разрушенного, а когда дошло дело до строительства нового, власть в руках держал уже затейник Хрущев, который счел чертежи «сталинок» слишком роскошными для пролетариата и выпустил печально известное постановление №1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Оно повелевало строить дома в строгом спартанском стиле, без всякой наружной отделки, с минимальной жилой площадью, узкими лестницами, с картонными дверями, нависающим над самой головой низким потолком и совмещенным санузлом.

Самое смешное, что прототип своих «хрущевок» генсек-кукурузник увидел… во Франции. Во время визита в Париж ему показали кварталы типовых домов для бедняков и мигрантов из Африки. Увидев это убожество, Никита Сергеевич восторженно загорелся идеей загнать в такое же гетто советский народ. До чего никогда не додумался бы Сталин…

О вкусной и здоровой пище

Как известно, Хрущев превратил в абсурд не только жилые дома («хрущевки) и автомобили («Запорожец), но и легкую промышленность Советского Союза, а также чуть не угробил пищевую отрасль. По сути, заложив этим под советский социализм мину замедленного действия, сработавшую в 80-х годах.

Дело в том, что во времена сурового Сталина весьма большое развитие получила такая форма собственности, как кооператив (артель). По сути, это была разновидность бизнеса, только предприятие было собственностью работающего в нем коллектива, а не частного лица. Требования были просты: продавать качественный товар, честно отчитываться перед фининспектором и не заниматься «теневыми схемами». Так как неплохо заработать честным трудом было возможно, а наказание за жульничество было суровым и неотвратимым, то артельщики предпочитали все-таки вкалывать.

Размеры артелей были разные: от слесарной мастерской до небольшой фабрики. В 1940 году в 114 тысячах кооперативах-артелях работало 1,8 миллиона человек, которые производили 40% всей мебели, 70% посуды, 85% обуви и одежды, 95% постельных принадлежностей (белье, подушки, одеяла), 100% всех игрушек и сувениров!

Помимо этого артели вносили значительный вклад в снабжение страны пищевыми продуктами: 40% производства кондитерских изделий, 50% производства сыров и колбас, более 60% рыбного улова, 80% фруктовых соков и джемов, 100% продаваемых в магазинах лесных ягод, грибов, орехов. Магазины, торгующие кооперативными продуктами, были в каждом городе и поселке – народ захаживал туда купить к столу что-то вкусненькое, когда появились лишние деньги (цены в таких магазинах превышали государственные).

Именно артели помогли после войны трудоустроиться многим инвалидам, не дав им опуститься в отчаянии и запое. Иные калеки своим трудом поднимались так, что становились видными зажиточными людьми, не обузой, а кормильцами своих семей.

И вот в 1960 году Никита Хрущев счел эти артели пережитком буржуазного строя и велел их ликвидировать. Артели перепрофилировали в госпредприятия, посадив их работников на мизерную зарплату, из-за чего те просто перестали работать. А инвалидов и вовсе вышвырнули на улицу (кроме слепых), и они, с гармошками и кружками, заполонили вокзалы и рынки хрущевского Союза. Понятно, что в «снабжении рабочих и служащих» наступил долгий затяжной коллапс, который долго пытались исправить разными «продовольственными программами». Пока в 1988 году Горбачев не додумался вновь разрешить кооперативное производство и кооперативные магазины, ставшие фундаментом современной потребительской экономики. Вот только наши «артели» быстро стали ЧП и занимаются не столько производством, сколько перепродажей импорта.

А ведь задумка Сталина была более масштабной. Планировалось всячески содействовать развитию производственной кооперации: помогать ей с помещениями и производственным оборудованием, закупками сырья и продажами готовой продукции. По сути, на плечи кооперации вообще должны были переложить заботу о полном удовлетворении спроса на целые группы товаров массового потребления. Вместо того, например, чтобы строить швейную фабрику, планировалось построить еще одну ткацкую, а её продукцию продавать кооператорам, которые бы уже ваяли из государственного ситца и сукна модные нарды для граждан. Государству меньше заботы, артельщикам – прибыль, гражданам – радость. Все довольны!

Особо важным виделось расширение кооперации на селе, а также среди животноводов и рыбаков. В Москве собирались разделить сельское хозяйство на две части: крупные колхозы гарантированно обеспечивали бы государство стратегическими продуктами (зерно, масло, мясо), а многочисленные артели по своему желанию производили бы для горожан всё, что угодно: от варенья и маринадов до копченых балыков и изысканных вин.

По сути, выполнение этого плана ликвидировало бы нехватку потребительских товаров уже в 50-х годах. В Советском Союзе наступило бы долгожданное изобилие, и людям бы осталось лишь побольше зарабатывать, чтобы купить себе вкусную еду, нарядную одежду, новую мебель, бытовую технику, автомобиль. В будущем не было бы никакого дефицита, кризиса социализма, недоверия к власти, развала Союза. Мы жили бы не в стране разваливающихся «хрущевок», среди хаоса дикого капитализма, а в красивых городах самого сильного и богатого государства на планете. Увы, проклятая война…

Впрочем, у СССР был шанс всё начать заново. Отстать в своих планах лет на 15, но, восстановив страну после войны, продолжить стремиться к намеченному. Однако человек по фамилии Хрущев оказался хуже всякой войны…

Из комментариев: Вот интересно. 1812 год. Наполеон идет на РИ. Он покорил считай всю Европу, кроме Англии. Его армия усилена немцами, поляками, итальянцами, испанцами, хорватами. На него работает промышленность всей Европы. Англия сидит себе на острове. РИ только-только заканчивает изнуряющую войну с Турцией.

И вот эта РИ, под руководством батюшки царя, без Сталина, без индустриализации, без коллективизации – сидя в крепостном праве умудряется разбить великолепно обученную, опытную, лучшую армию выставленную всей Европой почитай всего за год. Вот как она это сделала? Без Сталина-то у власти!

И заметьте — без помощи Америки и без просьб открыть второй фронт.

Источник: imperialcommiss.

Запись опубликована Берёзка. You can comment here or there.

Никто из писателей советской эпохи не нанес столь огромного ущерба репутации СССР, как Солженицын. Вся Европа прочитывала книги, где Советский Союз представлялся как одна большая тюрьма. Именно книги Солженицына внесли немалую лепту в развал страны, за что он получи свою Нобелевскую премию.

Однако в капиталистической Америке находились люди, которые умели смотреть сквозь призму лжи и видеть саму суть. Дин Рин — американский певец, киноактёр, кинорежиссёр и общественный деятель, в далеком 71-м году опубликовал открытое письмо А. Солженицыну, в котором актер назвал все обвинения Солженицына в отношении Советского Союза ложными.

Удивительно, насколько эти слова актуальны и сегодня. Письмо было написано 40 лет назад, и до сих пор оно не потеряло своей актуальности. 

Дорогой коллега по искусству Солженицын!

Я, как американский артист, должен ответить на некоторые ваши обвинения, публикуемые капиталистической прессой во всем мире. По моему мнению, они являются ложными обвинениями, и народы мира должны знать, почему они ложные.

Вы заклеймили Советский Союз как «глубоко больное общество, пораженное ненавистью и несправедливостью». Вы говорите, что Советское правительство «не могло бы жить без врагов, и вся атмосфера пропитана ненавистью, и еще раз ненавистью, не останавливающейся даже перед расовой ненавистью». Вы, должно быть, говорите о моей родине, а не о своей!

Ведь именно Америка, а не Советский Союз, ведет войны и создает напряженную обстановку возможных войн с тем, чтобы давать возможность своей экономике действовать, а нашим диктаторам, военно-промышленному комплексу наживать еще больше богатства и власти на крови вьетнамского народа, наших собственных американских солдат и всех свободолюбивых народов мира! Больное общество у меня на родине, а не у вас, г-н Солженицын!

Именно Америка, а не Советский Союз, превратилась в самое насильственное общество, которое когда-либо знала история человечества. Америка, где мафия имеет больше экономической власти, чем крупнейшие корпорации, и где наши граждане не могут ходить ночью по улицам без страха подвергнуться преступному нападению.

Ведь именно в Соединенных Штатах, а не в Советском Союзе свои же сограждане убили в период с 1900 года больше людей, чем число всех американских солдат, погибших в боях в первой и второй мировых войнах, а также в Корее и во Вьетнаме! Именно наше общество считает удобным убивать любого и каждого прогрессивного лидера, который находит в себе мужество поднять голос против некоторых наших несправедливостей. Вот что такое больное общество, г-н Солженицын!

Далее вы говорите о расовой ненависти! В Америке, а не в Советском Союзе, на протяжении двух столетий остаются безнаказанными убийства негров, которых держат в полурабстве. В Америке, а не в Советском Союзе, полиция без разбору избивает и арестовывает любого и каждого негра, пытающегося выступить в защиту своих прав.

Затем вы говорите, что «свобода слова, честная и полная свобода слова — вот первое условие здоровья любого общества, и нашего также». Попытайтесь распространить эти мысли среди страдающих народов, вынужденных бороться за существование и жить вопреки своей воле под гнетом диктаторских режимов, держащихся у власти лишь благодаря военной помощи США.

Скажите о своих мыслях людям, чье «здоровье» заключается лишь в том, что половина их детей умирает при рождении, так как у них нет денег на врача, и они всю свою жизнь мучаются из-за отсутствия медицинского обслуживания. Скажите об этом людям капиталистического мира, чье «здоровье» состоит в том, что всю свою жизнь они проводят в постоянном страхе перед безработицей. Скажите американским неграм, как много им помогли на деле «здоровье» и «свобода слова» в процессе их справедливой борьбы за равноправие с белыми, когда после двух столетий «свободы слова по-американски» во многих районах США считают, что убить негра — это все равно что поохотиться на медведя!

Скажите трудящимся капиталистического мира о ваших идеях по поводу «свободы слова как первого условия здоровья», если из-за нехватки денег их сыновья и дочери не смогут развить свои умственные способности в школе, а поэтому никогда не сумеют даже научиться читать! Вы говорите о свободе слова, тогда как бóльшая часть населения земного шара пока еще говорит о возможности научиться читать слова!

Нет, г-н Солженицын, ваше определение свободы слова как первого условия здоровья неверно. Первое условие заключается в том, чтобы сделать страну достаточно здоровой морально, умственно, духовно и физически, с тем чтобы ее граждане умели читать, писать, трудиться и жить вместе в мире.

Нет, г-н Солженицын, я не принимаю вашего первого условия здоровья общества и особенно в вашем определении и контексте. Моя страна, известная своей «свободой слова», — это страна, где полиция нападает на участников мирных походов. В моей стране разрешены мирные походы, и в то же время продолжающаяся война губительно отражается на жизни вьетнамского народа, ибо демонстрации, разумеется, нисколько не меняют политику правительства. Неужели вы действительно думаете, что военно-промышленный комплекс, правящий моей страной и пол миром, печется о «свободе слова»?! Правители его сознают, что они, и только они, обладают властью принимать решения. Воистину, свобода слова на словах, но не на деле!

Вы заявляете также, что Советский Союз идет не в ногу с ХХ веком. Если это и верно, то потому, что Советский Союз всегда идет на полшага впереди ХХ века! Неужели вы предлагаете вашему народу отказаться от своей роли вождя и авангарда всех прогрессивных народов мира и вернуться к бесчеловечным и жестоким условиям, существующим в остальной части земного шара, где несправедливость воистину изобилует в атмосфере чуть ли не феодальных условий многих стран? Г-н Солженицын, в статье далее сказано, что вы — «многострадальный писатель из Советского Союза». По-видимому, это означает, что вы много страдаете из-за отсутствия моральных и общественных принципов и что ваша совесть мучает вас в тихие ночные часы, когда вы остаетесь наедине с собой.

Верно, что в Советском Союзе есть свои несправедливости и недостатки, но ведь все в мире относительно. В принципе и на деле ваше общество стремится к созданию подлинно здорового и справедливого общества. Принципы, на которых построено ваше общество — здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком. Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всем мире статус-кво. Именно ваша страна стремится делать прогрессивные шаги во имя человечества, и если в чем-то она несовершенна и порою спотыкается, то мы не должны осуждать за эти недостатки всю систему, а должны приветствовать ее за мужество и стремление прокладывать новые пути.

Искренне ваш, Дин Рид

Огонек № 5 (2274), 1971 г.

Литературная газета № 5, 1971 г.

Источник

Очень часто последнее время мы ловим себя на восклицании «Господи, куда мир катится!», события располагают именно к таким восклицаниям. А действительно куда же он катится то? Было много написано сравнительных анализов на темку как оно было тогда и как оно выглядывает сейчас. Скажем сразу лучше было тогда, но жить приходится сейчас.

Вот эта вилка «тогда и сейчас» и рушит спокойное течение мысли. Мозг в таком случае бунтует против того, с чем в повседневной жизни вынужден считаться. Разумеется не вернуть хлеба по 16 и 20 копеек за булку и молоко по 26 копеек за литр, которое имело привычку киснуть уже к следующему утру, но это как мы теперь понимаем было его плюсом, а не минусом. Фруктовая газировка Буратино и Тархун сохранялись чуть дольше и портились лишь через 10 суток. Современные «колы» преспокойно стоят на полочке по полгода и товарного вида не теряют, хотя по составляющим их компонентам легко могли бы быть отнесены к разряду химического оружия. Тем не менее, разговор пойдет не об этом.

В СССР было много хорошего, и люди тоже были просто замечательные. Сейчас нет ни СССР ни тех замечательных людей. Появились лощеные телеведущие и какие-то совершенно космичекие «звезды», думая о которых понимаешь в чем превосходство настоящих небесных тел – в том что они очень далеко и не очень мозолят глаза, а главное что они молчат! Нужно сказать, что критики советской системы и сталинского периода развития СССР для «облаивания» выбирают тот период когда Сталин уже умер и цены на продукты питания начали свой рост, но ведь пока Сталин был жив и дееспособен цена на продукты питания снижалась каждый год. Можно только представить, как при этих известиях злобно сжимались челюсти тех кто хотел разрушить СССР.

Вот собственно этот рост цен на продукты питания и стал какой-то отправной точкой в антисоветской компании Запада. Запад тогда эту кампанию выиграл, совесткие люди верили красивым этикеткам и рассказам солдат вернувшихся с фронта и рассказывавших как хорошо жил немец и как крепко и основательно он хозяйствовал, и это было правдой. Однако никто тогда не знал как жил тот же немец до Гитлера. Гитлеру тогда удалось сделать то же что и Сталину, мобилизовать граждан страны на развитие своей страны, вот отсюда и замечательные результаты. Автор не склонен равнять Сталина и Гитлера и сравнение здесь приведено лишь для того чтобы показать, что не важно при какой системе происходит развитие страны, если есть национальная идея, то страну можно развивать при любом строе. Это напрочь отрицалось западной пропагандой, превозносились в первую очередь заслуги капиталистического общества, такие как конкуренция и так далее.

Нужно сказать, что в этом есть очень большая доля правды. Но совеременные производители товаров и услуг уже давно перешли от конкуренции к ценовому сговору. Конкуренция на Западе сегодня это в малой части ценовой фактор, в большинстве случаев цена на товар зависит от того, как ты забъешь «Мике баки». То есть конкуренция происходит в медийном поле, где кому-то удастся одержать над кем-то медийную победу. Есть ли под этим реальное превосходство товара? Разумеется есть, но тут вот какая история. То из-за чего мы покупаем «пятый айфон», в большинстве случаев для нас окажется непригодным. Мы платим за то, чем никогда пользоваться не станем, значит мы платим за возможности и не более того.

Общество покупает никому не нужный хлам с наворотами, на которых производитель поднаторел. Уже давно и много говорится о том, что современное общество стало обществом потребления, а не производства. Мы приходим с работы и плюхнувшись на диван ослабшей рукой ищем пульт от телевизора, смотрим его одним глазом, потому что другим глазом мешает смотреть банка пива. А ведь вспоминая своих родителей, да и себя самих мы удивляемся, что ведь тогда после работы люди еще что-то делали. Вернувшись домой в 6 – 7 часов вечера, еще можно было переделать уйму вещей, например сходить куда-то. Сейчас это невозможно, придя с работы человек уже привязан к дому и детям, которых уже нельзя как в советское время выпустить на улицу без присмотра бегать и «гонять на великах до седьмого пота». Зато какие были в СССР дети – красивые, здоровые и развитые. Какими растут дети сейчас тоже знаете ожиревшие с 8 лет и полные комплексов на три жизни вперед.

Утеряв необходимость конкурировать капитализм стал так же дряхлеть и обрастать всевозможными болезнями общества. Происходит тот же процесс который происходил с СССР когда несменяемость власти исключила естественный отбор выявляющий лучшего. Теперь лучшего искать необходимости нет. Есть два кандидата Обама и Ромни, то что оба кандидата плохие не имеет никакого значения. Выбор есть, вот и выбирайте! Случилась смертельная вещь для капитализма утрата конкурентной составляющей. Кстати она есть на уровне религиозном, например мусульмане переживающие сейчас религиозную экспансию, это серьезный вызов христианству и остальным религиям. Но в политической системе устройства государства альтернативы капитализму пока нет. Межвидовая борьба исчезла. Это приведет и уже приводит к закату строя который без конкуренции жить не может и портится в некотором смысле гораздо быстрее советской газировки.

Основным оружием капитализма в борьбе с социализмом были деньги. Это и сейчас было бы оружием хоть куда, беда в другом деньги кончились. Вернее они не кончились, их полным полно. В западных банках «гниют» около 2 триллионов долларов. Ну так почему бы и не жить красиво? Потому что они ничего не стоят, их некуда деть, они всего лишь «инструмент для выманивания национальных богатств», но как только сырьевые экономики перестают быть зависимыми от «держателя кассы», то инструмент становится невостребованным. То есть он все еще участвует в расчетах и так далее, но своего главного предназначения больше не выполняет. Тем кому хочется наглядности сходите в гараж и посмотрите на свои инструмента лежащие без дела, с долларами происходит точно та же история.

Так же как у советского общества вдруг пропало стремление «созидать и строить», и это во многом был результат уже достигнутого благополучия (народ просто успокоился от этого ориентиры оказались утерянными), так же у американского общества сейчас тоже нет ориентиров. Американцев не любят везде, ассоциируя простых американских граждан с политиками которых они выбирают. Сами американцы пока еще не понимают, что в этом есть зерно справедливости. Граждане США так же ответственны за своих политиков как и за своих детей, так что возмущаться нечего. Кого выбрали тот и будет гадить на голову и вам и всему миру. Можно конечно сказать, что американцы никого не выбирают, они всего лишь голосуют, но это извините «слабая отмазка». Вы же господа допустили в своей стране такое, теперь не причитайте, что вы не причем.

Современное американское общество мечется в поисках новой национальной идеи на гражданском уровне и это должно привети к возникновению новой парадигмы развития. Система ценностей в США утеряна уже давно. Когда-то основой американского могущества и поступательного (можно даже сказать наступательного) развития всегда считалась индустриализация, пресловутая американская «оборотистость», умение внедрить новое изобретение в кратчайшие сроки, достичь получения прибыли и тиражировать «продукт» по всему миру. Это всегда у США получалось очень хорошо. Вспомните, радио изобрел Попов, но получило распространение оно в США и далее по миру оно уже под сенью имени Маркони. Самолет братьев Райт был лишь после самолета Можайского, но именно американские самолеты Боинги поражают мир уже много лет. Кстати знаменитый Боинг 747 выпущен еще в далеком 1967 году.

Русские считают, что могут лучше всех изобретать, возможно! Но воплотить изобретенное (вот в чем была основная проблема СССР), в Советском Союзе не могли никогда. Даже те же самые «Жигули», прежде чем они стали хитом продаж в СССР, сначала пришлось купить у итальянцев. Однако «умеющие воплощать и продавать» американцы оставшиеся сегодня без своего главного козыря – производства, стали экспортировать по всему миру финансовый продукт – американские доллары в различных программах и банковских деривативах и тут американские банки «преуспели зело». Весь мир этими деривативами завален, проблема в том, что это не сосиски и не сливочное масло. Этот продукт не утилиризуется человеком. Килограмм колбасы у вас кончится через неделю, телевизор вы поменяете года через три-четыре, автомобиль лет через пять, а деривативы и акции будут лежать вечно.

Не нужно думать, что американцы это все какие-то люди с «кривыми мозгами», как не нужно думать что в России по улицам бродят медведи. Нужно понимать, что все мы отличаемся, но по сути как ни крути все мы одинаковы. У нас одинаковые стремления, у нас разные логики, но одинаковые поступки. То же что пережила Россия в 90-х переживает американское общество сейчас. Речь идет даже не о национальном унижении, речь идет о поиске новой национальной идеи, новой концепции развития. Это может вернуть американскому обществу статус передового социума, на который по-прежнему будут равняться другие страны, но совершенно понятно, что новая парадигма развития страны и общества, это не опята на пеньке. Она не прорастет сама собой. Это должно стать результатом развития общества и его перспективой, это постоянно обновляемый процесс, на поле конкуренции. Это процесс отсеивания вредного и ненужного, это выборный процесс. Однако выборный процесс в США это еще один хорошо контролируемый отделяемый от народа процесс, когда ко власти приходит тот «кто нужно», а не тот кого граждане выбрали. Пожалуй это самый большой вызов американскому обществу сегодня.

Источник: digitalmetro.us.

Большинство граждан погибшего СССР согласится с мнением, что перестройка М. С. Горбачёва стала катастрофой для десятков миллионов людей, а благо принесла лишь незначительной прослойке «новой буржуазии». Поэтому необходимо вспомнить о первой «перестройке», которую возглавил Н. С. Хрущёв, и которая должна была уничтожить СССР ещё в 1960-е годы. Однако тогда она до конца не прошла, Хрущёва смогли обезвредить.

Удар по будущему СССР

Для начала силы стоящие за Хрущёвым (не до конца обезвреженная «пятая колонна», т. н. «троцкисты», действовавшие в интересах США и Великобритании), устранили И. В. Сталина и Л. П. Берию. В этом деле Хрущёв опирался не только на «троцкистов», но и на многих деятелей «старой закалки», вроде Маленкова и Микояна. Они были должны отправиться на почётный отдых, на смену шли талантливые и получившие уже в СССР образование молодые кадры. Сталин фактически уже начал кадровую реформу, когда на XIX съезде КПСС в октябре 1952 года он не только высказал идею выдвижения на высшие посты государства преданной делу и образованной молодёжи, но и заменил Молотова, Микояна, Кагановича и Ворошилова. Процесс смены кадров только набирал обороты, поэтому, вопрос, что делать с вождём, стал для партийных функционеров ребром.

Имела и ещё одна важная причина для ликвидации Сталина и его наследия. О ней обычно не вспоминают, хотя она имеет большое значение, т. к. для определённой категории людей свой карман важнее интересов государства и народа. На октябрьском пленуме 1952 г. Сталин высказал мнение, что примерно в 1962-1965 гг., при сохранении нынешних темпов развития народного хозяйства, станет возможным переход СССР от социализма к коммунизму. И начнётся этот переход с ликвидацией в Союзе денег. Они останутся только для внешней торговли. Понятно, что для значительной части номенклатуры это был сильный удар. К этому времени уже фактически сформировался особый чиновничий класс, который имел круглые суммы в рублях. Несомненно, у многих скопились значительные суммы и на счетах иностранных банков. Если через 10-15 лет в СССР наступит коммунизм, то, что будет с этими деньгами? Бежать за границу? Значит, потерять свой высокий статус, все награды, титулы будут аннулированы. Единственный выход – как можно скорее избавиться от Сталина и его последователей.

Избавиться от Сталина «врагам народа» надо было и ещё по одной важной причине – Иосиф Виссарионович выдвинул идею постепенного преобразования компартии: она должна была потерять роль «управленца» государством, став кузницей управленческих кадров, воспитательная функция партии должна была выйти на первый план. Естественно, что многие партийные функционеры не хотели терять рычаги управления государством, отдать реальную власть выборным советским органам (СССР шёл по пути установления настоящей народной власти).

Эти и другие мероприятия были задуманы на среднесрочную перспективу, но заставили многих высших деятелей партии испугаться. Именно поэтому никто из старой ленинской гвардии не попытался остановить ликвидацию Сталина и Берии, или сами продолжить их дело. Их устаивало сложившееся положение. Понятно, что большинство высших партийных функционеров не имело отношения к заговору – их можно условно назвать «болотом». Некоторые знали о нём, другие догадывались, но их бездействие помогло активной группе заговорщиков (Хрущёв был вершиной «айсберга»). Это был первый и самый важный шаг на пути будущей «перестройки» Советского Союза. Советские народы были лишены будущего, открывающейся блестящей перспективы, которая позволяла перевести человечество на новый этап развития, открыть своего рода «Золотой век» планеты. СССР под руководством Сталина и его соратников мог и уже предлагал человечеству иную концепцию развития, более справедливую и человечную, чем западная. Этим объясняется огромная популярность СССР и его модели развития в сталинскую эпоху. Хрущёв и стоящие за ним люди перечеркнули эту возможность.

Вторым шагом, который нанёс страшный удар делу Сталина и образу СССР во всём мире, стал доклад Хрущёва о культе личности Сталина в феврале 1956 года на XX съезде компартии. Фактически этот доклад стал своего рода точкой отсчёта начала антисоциалистических, антинародных реформ и экспериментов Хрущёва. Этим актом был подорван фундамент всей советской государственности. Миллионы людей, как в СССР, так и за рубежом, искренне принявшие идеалы коммунизма, были разочарованы. Сильно упал престиж СССР и авторитет советской власти. Произошёл и определённый раскол в партии, многие коммунисты, возмущённые нападками на Сталина, стали выражать своё возмущение. В сердцах людей было посеяно недоверие к власти. В Чехословакии, Венгрии и Польше началось опасное брожение. Раз курс Сталина был «преступным», зачем оставаться в социалистическом лагере? Западный мир получил прекрасный инструмент для информационной войны с СССР и соцблоком, стал умело подогревать «реформаторские», либеральные настроения.

Хрущёв, очевидно, не был гением разрушения, но за него хорошо поработали другие люди. Так, очень умным шагом стало нарушение принципа: «каждому по его труду». Повсеместно в СССР ввели уравниловку. Теперь и «стахановцы», и лентяи получали одинаково. Этот удар имел долгосрочные перспективы – люди постепенно стали разочаровываться в социализме, его пользе, стали присматриваться к жизни в западных странах. Ещё один сильный удар по социализму в СССР Хрущёв нанёс с помощью введения повышения роста трудовых норм: рост зарплаты-пайка был заморожен (при Сталине, после ликвидации последствий войны, ежегодно зарплаты повышались, а цены на наиболее значимые товары сокращались, что символизировало уровень качества управления в СССР), а нормы выработки стали расти. Производственные отношения при Хрущёве стали напоминать лагерные. Стоит напомнить, что при Сталине материальная, денежная стимуляция была в почёте. Даже на фронте военным платили за сбитый самолёт или подбитый танк противника. Понятно, что многие фронтовики не принимали этих денег, считали это неприемлемым в такое тяжёлое время, но сама система существовала. Нормы выработки при Сталине поднимались в связи с внедрением на производстве новых мощностей, передовых технологий.

В результате при Хрущёве стал оформляться «социалистический» вариант толпо-элитарной модели управления, характерный для западной цивилизации. Народ должен был служить партийно-чиновничьей номенклатуре («элите»), которая создавала для себя особый мирок. Понятно, что в первую очередь это касалось партийной верхушки. Традиционно СССР считали социалистическим, но базовые принципы были уже нарушены. Хрущёвский социализм можно смело называть госкапитализмом. Один из главных признаков капиталистического общества – это постоянный рост цен, причём в первую очередь на товары первой необходимости. При Хрущёве цены поползли вверх.

Удар по вооружённым силам

Большой урон Хрущёв нанёс и обороноспособности СССР. При Сталине, сразу после восстановления разрушенного войной народного хозяйства, был взят курс на строительство мощного океанского флота. Зачем СССР океанский флот? Сталину было очевидно, что «мирное сосуществование» капитализма и социализма невозможно в принципе. Столкновение было неизбежным. Поэтому СССР нужен был мощный флот, чтобы не бояться агрессии великих морских держав – США и Великобритании, и иметь возможность отстаивать свои интересы в любой точке Мирового Океана. Необходимо учесть и тот факт, что сильная судостроительная отрасль давала стране тысячи, десятки тысяч рабочих мест. Хрущёв уничтожил этот грандиозный и смертельно опасный для Запада проект на корню.

Кроме того, сильнейший удар был нанесён по советской авиации, которой Сталин уделял огромное внимание. Этот враг стал утверждать, что раз у СССР есть хорошие баллистические ракеты, то якобы на другие направления можно серьёзно сократить расходы, включая авиацию. Значительное количество самолётов было отправлено на слом, хотя могли ещё долго стеречь Родину, многие перспективные, прорывные проекты были «зарезаны». Таким образом, Хрущёв нанёс сильные удары по ВМС и ВВС СССР (да и другие войска пострадали), а в настоящее время мы видим, что именно авиация и флот являются важнейшими инструментами в обеспечении суверенитета государства.

Офицерский корпус при Хрущёве просто искромсали. Сотни тысяч опытнейших военных специалистов, имевших за плечами опыт самой страшной в истории человечества войны, героев войны просто отправили в отставку. Людей просто лишили земли под ногами, уволив без переобучения, без жилья, без направления на новую службу. Были расформированы многие дивизии, полки и училища. Было пущено под нож множество важнейших военно-научных проектов и разработок, которые могли превратить Советский Союз в военно-космическую сверхдержаву, державу 21 столетия уже во второй половине 20 века. Запад разоруженческие инициативы Хрущёва, линию на «разрядку напряженности» не оценил, ядерные испытания продолжались, армии и флоты не сокращались, гонка вооружений продолжалась.

Разрушение сельского хозяйства и русской деревни

Нанёс Хрущёв страшный удар и по советскому сельскому хозяйству, русской деревне. Продовольственная безопасность, это один из фундаментов государства. Если государство не способно себя прокормить, оно вынуждено закупать продовольствие за границей, платить за него золотом и своими ресурсами. Хрущёвское укрупнение колхозов (их число в 1957-1960 гг. сократилось с 83 тыс. до 45 тыс.) и было этим предательским ударом по советскому сельскому хозяйству. Тысячи процветающих советских коллективных хозяйств, деревень были объявлены нерентабельными и в короткие сроки по надуманной причине уничтожены. Одним из направлений атаки на село, стало закрытие машинно-тракторных станций (МТС) в 1958 году. Теперь технику приходилось выкупать (причём по цене новой), содержать, ремонтировать и закупать самим колхозам, что легло на них неподъемным грузом. У колхозов не было нормальной ремонтной базы, ангаров для хранения. Тысячи квалифицированных кадров предпочли искать другую работу, чем получать более низкую плату в колхозах. Уничтожение тысяч «неперспективных» деревень практически стало смертельным ударом по русской деревне. По всему СССР, особенно в великорусских областях, появились брошенные деревни, хутора, фактически шёл процесс «обезлюживания» коренных русских областей. Курс на ликвидацию «неперспективных» деревень имел и огромный отрицательный демографический эффект, т. к. именно русская деревня давала прирост населения (к тому же более здоровый в плане психики и физического здоровья, чем города).

Ряд реформ и экспериментов ещё более усугубили ситуацию в сельском хозяйстве (итогом стала закупка продовольствия за границей). Огромные средства и силы были вложены в освоение целинных и залежных земель Поволжья, Южной Сибири, Казахстана и Дальнего Востока. При более здравом подходе, рассчитанном на долгосрочный эффект, результат мог быть положительным. Но при методах «штурма и натиска», результат был плачевен. Старые области сельского хозяйства в Европейской части России были заброшены, молодёжь и опытные кадры перебросили на целину. Непродуманные проект поглотил огромные деньги. Освоенные огромные площади стали превращаться в солончаки и пустыни, пришлось срочно вкладывать большие деньги в проекты по восстановлению земли, её защите. Убытками обернулся и кукурузный проект, и «мясная кампания», и «молочные рекорды». Сельское хозяйство просто затопил вал дезорганизующих мероприятий.

Хрущёв умудрился провести и «вторую коллективизацию» - по решению декабрьского пленума ЦК 1959 года личный скот призвали скупить, а приусадебные участки, подсобные хозяйства запрещались. Якобы домашнее хозяйство мешает крестьянам полностью выкладываться в колхозах. Таким образом, нанесли удар по благосостоянию селян, которые за счёт своих подсобных хозяйств могли получать дополнительный доход. Многих сельских жителей эти меры заставили перебраться в город или уехать на целину, т. к. там можно было «выйти в люди».

Курс на реабилитацию народов. Изменения в территориально-административном делении

7 февраля 1957 года была восстановлена Чечено-Ингушская республика (ЧИР), в её состав включили несколько автономных казачьих районов терского правобережья (они были лишены автономии). Кроме того, Ставропольского края в пользу ЧИР отрезали 4 района терского левобережья, которые ранее в Чечено-Ингушскую республику не входили. А восточную часть Ставрополья - Кизлярский район, населённый русскими, передали Дагестану. Во время реабилитации репрессированных народов, чеченцам мешали возвращаться в горные районы, направляли на земли казаков. Ещё одну «мину» заложили передачей в 1957 году из состава РСФСР Крымской области в Украинскую ССР.

В 1957—1958 гг. были восстановлены национальные автономии «невинно пострадавших» от сталинских репрессий калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев, эти народы получили право вернуться на свои исторические территории, что привело к ряду столкновений на национальной почве и заложило основу для будущих конфликтов.

Также надо отметить, что в рамках кампании продвижения «национальных кадров» представители «титульных народов» стали получать ключевые посты в администрациях, партийных органах, народном хозяйстве, системе образования, здравоохранения, культурных учреждениях. Эти меры имели крайне отрицательные последствия для будущего СССР. «Замороженная» при Сталине «мина» национальных республик, автономий, особого внимания к «национальным кадрам», национальной интеллигенции при Горбачёве в клочья разнесёт Советский Союз.

Утечка золота. Основные внешнеполитические «достижения»

Москва, в рамках курса на «пролетарский интернационализм», развернула широкомасштабное финансирование советским золотом десятков заграничных коммунистических партий. Понятно, что это стало стимулированием значительного количества «паразитов». Полуискусственные компартии стали появляться, как грибы после дождя. Многие из них, когда Хрущёва отстранили от власти и финансовый поток сократился, развалились или сильно упали в числе членов. В рамках же этого же курса шло беспрецедентное по своим масштабам финансирование различных режимов в Африке, Азии и Латинской Америке, которые называли «дружественными». Естественно, что многие режимы охотно принимали помощь советских «братьев», чтобы получить фактически безвозмездное финансирование, помощь со стороны советских специалистов в области экономики, обороны, образования, здравоохранения и пр. В большинстве же случаев эта финансовая и материально-техническая (да и политическая) помощь не приносила выгоды для СССР. Уже в годы Российской Федерации Москва списала десятки миллиардов долга с ряда стран. А эти деньги, ресурсы, силы можно было направить на развитие СССР.

В частности, Москва совершенно зря поддерживала Египет. Объединенная Арабская Республика (Египет и Сирия) получила ОТ СССР кредит в 100 млн. долларов на строительство Асуанской ГЭС, советские специалисты помогли и в её сооружении. Москва фактически спасла Египет от объединенной агрессии Франции, Англии и Израиля. Результат был плачевным - режим Садата переориентировался на Соединенные Штаты, в стране начались преследования коммунистов. Совершенно зря поддерживали Ирак и ряд других арабских и африканских стран.

Большой ошибкой внешней политике при Хрущёве стал разрыв отношений с Китаем. Во времена Сталина русские были для китайцев «старшими братьями», при Хрущёве стали врагами. СССР пришлось создавать на границе с Китаем мощную военную группировку, проводить мероприятия по укреплению границы. При Хрущёве Москва пообещала отдать японцам три острова Курильской гряды (просто не успели). Из-за этой ошибки (предательства!?) у России до сих пор с Японией напряжённые отношения. Токио дали надежду на передачи части Курил. И японская элита надеется, что во время новой перестройки в России, Итуруп, Кунашир и Хабомаи перейдут Японии.

В целом удар, который хрущёвская перестройка нанёсла по демографии, экономике и обороноспособности СССР, был страшен, но не смертелен. Хрущева отстранили от кормила СССР и не позволили завершить разрушение Союза. Однако именно со времени Хрущёва СССР был обречён на гибель (его могли спасти только коренные меры). Особенно страшную опасность представляло изменение сознания советского человека. Хрущёвские реформы, в частности уравниловка и привилегированное положение номенклатуры, привели к тому, что духовные ценности значительной части советского общества изменились в худшую сторону. Вирус «западничества», потребительства стал постепенно убивать душу СССР. Многие советские граждане, особенно молодые, стали считать, что труд на благо общества – это обман, наглая эксплуатация, которую навязывают средства пропаганды. Что мечта о коммунизме – это химера, миф, который никогда не сбудется. А чтобы хорошо жить, надо стать чиновником или партийным функционером. В результате советскую вертикаль власти стали заполонять приспособленцы, карьеристы, люди у которых материальное благополучие было высшим идеалом.

Именно тогда Запад получил возможность постепенно изменять сознание жителей СССР, вести подспудную информационную войну против советских (русских) идеалов. Как известно, наряду с хрущёвской «оттепелью», против советского народа развернулась мощная информационная кампания. Шла подмена ценностных ориентиров. Духовные ценности подменялись материальными. Именно в эпоху хрущёвских реформ был сформирован класс обывателей-мещан, образы которых можно увидеть в советских фильмах, для которых деньги и вещи стали главными в их жизни. Правда, в СССР ещё доминировали поколения героев индустриализации 1930-х годов, Великой Отечественной войны, поэтому свой весомый вклад в разрушение СССР «мещане» смогли внести только при Горбачеве. Так, фактически была создана почва, социальная основа для будущего разрушения Советского Союза. Именно эти люди с радостью приняли реформы Горбачёва и Ельцина, им было наплевать на великую державу, кровь и пот многих поколений. Они надеялись, что будут жить как за бугром, красиво и припеваючи. Однако жизнь быстро расставила всё по местам. Народная собственность оказалась в руках лишь немногих хищников.

Нельзя забывать об этом самом омерзительном факторе «перестройки» Хрущёва – материализации и индивидуализации сознания части советских людей. К сожалению, в настоящее время этот процесс только получил развитие. Разрушительные действия Хрущёва стали основой для развала и гибели Красной империи.