Достаточно всего лишь навязать искусственные виртуальные денежные знаки как универсальную единицу ценности – и человечество само добровольно низведёт себя до положения собачонки, которую, награждая кусочком сахара, можно надрессировать выполнять любые команды хозяина. Для этого нужно всего лишь свести к денежному эквиваленту все ценностные категории и все человеческие отношения, а те, которые не удаётся коммерциализовать – уничтожить, дабы они не создавали неохваченные системой тотального контроля социально-культурные резервации, являющиеся потенциальными плацдармами социально-культурного сопротивления капиталократии.

Соответственно, становится понятна и программа масштабных социальных преобразований, осуществляемых капиталократической элитой в мировом масштабе: 1) Полная привязка социального статуса к денежному эквиваленту, обесценивание, инфляция, дискредитация и разрушение не опосредуемых деньгами знаков социального статуса, таких как сословная, корпоративная и этническая принадлежность, образование, чины, звания (в том числе воинские и научные), награды и т.д. В России после криминального переворота и превращения из мировой сверхдержавы в сырьевую колонию это разрушение внеэкономических социальных статусов носило наиболее жестокий и беспощадный характер, когда прежние знаки социального статуса (звания, награды) откровенно и глумливо осмеивались, демонстративно втаптывались в грязь. Но и в «цивилизованном мире» обесценивание неденежных категорий социального статуса идёт в том же направлении, хотя и медленнее, и не в столь радикальных формах. Цель очевидна – полностью отождествить социальный статус с количеством «зелёных бумажек», которым олигархия награждает человеческих особей за отвечающее её интересам поведение в порядке дрессировки. 2) Разрушение религии как мировоззренческой основы неподдающихся коммерциализации духовных ценностей, установок и принципов социальной организации. Развращение и разложение религиозных институтов и структур. Подмена религии совокупностью зрелищ, обрядных и психологических сервис-услуг. 3) Разрушение семьи как социального института, во-первых, препятствующего социальной атомизации и создающего очаги неподконтрольных через рыночные механизмы человеческих отношений, и, во-вторых, ограничивающего возможности формовки подрастающего поколения в желательном для капиталократии направлении. 4) Замена искусства суррогатами масс-культуры и шоу-бизнеса. Цель: во-первых, общее снижение культурного уровня масс, а, следовательно, упрощение их организации и реакций, повышение уровня управляемости. В одном из своих интервью талантливейшая русская рок-певица Радислава Александровна Анчевская сформулировала эту мысль предельно чётко: «Мы живем в государстве.

Государство - это управлятельная машина. Управлять легче, когда люди имеют низкие запросы. Потому что низкие запросы удовлетворить легче. Например, есть водка и торговля водкой, приносящая огромную прибыль. И удовлетворить это легко и прибыльно. Потому что водка она ВСЕМ нужна. То есть, диктатура шоу-бизнеса - это часть машины-государства. Раньше, просто, рок, как и церковь некогда, были отделены от государства, а сейчас они его часть. Результаты известны. И в церкви появились старообрядцы, а в "роке" мы, например». Во-вторых, за счёт полной коммерциализации искусства и через полный контроль над потоками денежных знаков установление полного контроля над формой и содержанием транслируемых через шоу-индустрию установок, ценностей, моделей поведения и т.д. То есть, превращение «искусства» в примитивное орудие пропаганды и навязывания обществу выгодных финансовой олигархии картин реальности, форм сознания и моделей поведения. В этом смысле автор и артист, согласившиеся играть по правилам шоу-индустрии, лишаются всякой творческой свободы и становятся такими же рабами капиталократической машины, как и оболваниваемые их руками потребители их продукции. Не вызывает сомнений, что по мере «совершенствования» законов об «авторском праве» капиталократия не только экономическими и «косвенными» средствами, но и прямым непосредственным насилием перейдёт к уничтожению культуры в традиционном смысле этого слова, не вписывающейся в шаблон шоу-бизнеса.

То есть будут созданы непреодолимые преграды для доступа к произведениям и артефактам классического искусства и культуры (литературным, музыкальным, изобразительным, кинематографическим и т.д.) и, в то же время жёстко пресечена работа некоммерческих и независимых авторов, вплоть до объявления такой деятельности незаконной (например, через систему лицензирования и сертификации). 5) Подрыв авторитета и социального статуса академической науки, «гуманитаризация» и «плюрализация» (т.е. фактически – разрушение) научной методологии. Выхолащивание содержательной составляющей научной работы. Обессмысливание фундаментальной науки и полная коммерциализация прикладной. В конечном счёте, превращение науки в индустрию производства обессмысленных знаков, полностью контролируемое и опосредуемое в своей оценке универсальным денежным эквивалентом через механизмы выделения грантов. 6) Коммерциализация образования. Превращение образования в товар, а системы образования – в коммерческую корпорацию.

Кроме того, общее снижение образовательного уровня и ориентация образовательной системы на создание мозаичной и лишённой общей логики (плюралистической, релятивизированной) картины мира. То есть результатом системы образования должна стать покупка готового набора коммерчески применимых знаний и навыков без владения методологией, на основании которой эти знания были получены и без связи со знаниями из других «пакетов». 7) Разрушение национальных культур, национальная, культурная и расово-антропологическая унификация и обезличивание человечества через поощрение миграции, социальной мобильности, смешанных браков и т.д. 8) Разрушение традиционных национальных государств и их замена властью экстерриториальных центров силы в лице транснациональных корпораций.

Размывание границ, превращение мира в единый рынок рабочей силы, сырья и сбыта продукции. Приватизация государственных функций: замена армий и полиции частными коммерческими силовыми службами. Отмирание правовых категорий и буржуазно-демократических представлений о гражданских и экономических правах. Замещение юридических и правовых норм техническими регламентами и правилами, в одностороннем порядке устанавливаемыми корпорациями. 9) Установление полного электронного контроля над человеком по мере расширения применения средств электронной коммуникации, перехода к электронным цифровым документам, перехода от бумажных к электронным деньгам и т.д. Вплоть до киборгенизации человека и вживления электронных устройств, позволяющих взять психику и тело человека под внешний контроль. Каким образом капиталократия достигает тотальности рыночных отношений и универсальности денежных знаков в качестве меры стоимости и ценности?

В первую очередь, за счёт формирования и внушение обществу определённых норм, определяющих цель, смысл и образ жизни. Решающее значение здесь имеет культ потребления. Система общественного воспитания, средства массовой информации, задаваемая рекламой система образов формирует в обществе представление о потреблении (в первую очередь – потреблении материальных благ, вещей и услуг, но также и потреблении в самом широком смысле слова) как о высшем наслаждении и смысле жизни. Работа, приобретение навыков и знаний, отношения с людьми и т.д. (одним словом, все стороны и аспекты жизни) оцениваются с точки зрения их эффективности в качестве средства обеспечения максимального потребления. Воспитание и реклама постоянно формируют у человека всё новые и новые потребительские желания и потребности, которые не только не являются необходимыми с точки зрения телесного, психического и духовного здоровья, но зачастую и откровенно вредны. Денежные единицы приобретают статус меры доступа к резервуару предметов потребления. Соответственно, у человека формируется желание и готовность полностью и без остатка подчинить себя, своё время, свой образ жизни, привычки и взгляды приобретению денежных знаков, которые как мы помним, капиталократия создаёт свободно «из ничего». Но, кроме того, к уровню потребления в современном обществе жёстко привязывается социальный статус.

Обратим внимание на то, что в принципе социальный статус совершенно не обязательно привязан к статусу имущественному. В сословном обществе, например, социальный статус самого нищего дворянина выше, чем статус самого богатого торговца. Знак (общественно признанный маркер) социально-иерархического статуса совершенно необязательно должен иметь высокую трудовую стоимость. Важно лишь то, чтобы этот знак престижа защищался обществом от самозваного присвоения и обесценивания. Например, в Советском Союзе одним из высших знаков социального статуса были правительственные награды – прежде всего, такие как орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. В первые годы существования Красной Армии таким знаком отличия могли быть наградные красные шаровары. В Древнем Китае в качестве такого знака отличия могло выступать право включать элементы жёлтого цвета (символа императорской власти) в свою одежду. В обществе американских индейцев таким знаком могли выступать те или иные перья птиц в головном уборе. И так далее.

Единственными условиями поддержания таких совершенно условных знаков в качестве высших ценностей и знаков общественного статуса является их признание в качестве таковых (то есть защита от нигилистического отрицания и игнорирования, а, тем более, осмеяния) и защита от самочинного и произвольного присвоения. Иными словами, Звезда Героя Советского Союза будет признаваться знаком социального статуса тогда и только тогда, когда общество и государство подтверждают статусность этого знака, наказывают за отрицание и нарушение этой статусности, а также за самовольное присвоение этого знака, а также не допускают массового им награждения. В современном же обществе фактически единственным и всеобщим знаком социального престижа и статусности является уровень потребления. При этом практически теряют значение реальные потребительские качества продукта, решающее значение получает престижность товарного знака, подтверждающая объём денежных единиц, затраченный на данную вещь или услугу. Простой пример: вполне комфортабельный современный автомобиль, отвечающий практически всем основным требованиям скорости, безопасности и комфорта можно приобрести за сумму в пределах от 20 до 50 тысяч евро.

В то же время существуют марки автомобилей стоимостью в сотни тысяч и даже миллионы евро. Смысл их существования только один: выступать знаками общественного признания, то есть, грубо говоря, в капиталократическом обществе они выступают аналогом того, чем для советского общества была Звезда Героя Советского Союза. Точно также маркерами социального статуса, общественного признания заслуг и положения в иерархии общества являются бренды одежды, туристических услуг и т.д. Во всех подобных случаях уровень цены крайне отдалённо связан с различием реальных потребительских качеств и свойств товара, а определяется практически исключительно престижностью торговой марки, то есть выступает как средство декларации и подтверждения социального и иерархического статуса своего владельца. Потребление в современном обществе, оказывается, таким образом, не столько проявлением гедонизма (то есть удовлетворения телесных потребностей), сколько общественным ритуалом, определяющим место человека в обществе. Причём, в отличие от советских орденов или индейских перьев, знаки положения в капиталократическом обществе требуют постоянного подтверждения. Для того, чтобы сохранять тот же самый достигнутый статус необходимо не престо один раз приобрести дорогой костюм и автомобиль, но и менять их с установленной неписанным, но жёстким законом частотой и периодичностью.

Таким образом, жёстко и монопольно привязав социальный статус, престиж, общественное признание и место в социальной иерархии к уровню потребления, а доступный уровень потребления определяя через произвольно создаваемые и практически произвольно распределяемые (!!) денежные единицы, капиталократия, тем самым, присвоила себе монопольное право определять социальный статус каждого человека. Соответственно, все иные, альтернативные и не опосредованные деньгами знаки социального статуса (награды, воинские звания, учёные степени, не говоря уже о таких формах признания, как почётные грамоты, фотографии на «стене почёта» и проч. и проч.) были сначала целенаправленно обесценены и инфлюированы (массовая раздача прежде высоких и редких наград под предлогом юбилеев, их рыночная купля-продажа в качестве предметов коллекционирования, практически открытая торговля институтскими дипломами и научными степенями и т.п.), а затем с особым цинизмом глумливо осмеяны как «ничего не стоящие побрякушки». Необходимо понимать, что это низвержение статуса наград, званий, степеней и т.д. было не случайным и побочным результатом социального хаоса, а результатом совершенно сознательной и целенаправленной политики, направленной на монополизацию функции определения и поддержания социального статуса каждого члена общества структурами мировой капиталократии путём их жёсткой привязки через уровень потребления к денежным знакам. Как уже было отмечено выше, устойчивость капиталократии базируется на монополии определённой системы ценностей, определённого мировоззрения и мировосприятия, определённых моральных норм. Принципы эти суть вера в абсолютность рыночных товарно-денежных отношений и универсальность денежных знаков как меры ценности и даже количественной меры сущности и существования. Единственная санкционированная в рамках данной системы цель жизни – это расширение пределов индивидуального потребления, совпадающего со статусом в социальной пирамиде.

Единственные две формы отношений между людьми – это либо прямая конкуренция, либо прагматическое использование (чаще всего взаимное и на основе формально-договорных и юридических принципов) в целях собственного обогащения и расширения собственного потребления. Важно понять, что любая иная категория (ценностная, морально-этическая, эстетическая и т.д.), не вписывающаяся в описанную систему, самим фактом своего неподконтрольного существования ограничивает сферу власти финансовой олигархии. Она создаёт альтернативу принципам капиталократии, а потому вполне резонно воспринимается капиталократией как угроза. Выше мы отметили, что именно по этой причине капиталократия предпринимает целенаправленные и решительные шаги, направленные на ограничение, а в конечном счёте – на полное предотвращение доступа населения к образцам классического искусства и культуры, а также на ликвидацию современного некоммерческого искусства с целью установления полной и абсолютной монополии коммерческой шоу-индустрии, попсы и масскульта. Та же самая редукция осуществляется в отношении всей прежней, не вписывающейся в формат общества потребления человеческой культуры. В рамках этой задачи архитекторами «Нового Мирового Порядка» ставятся задачи: 1) Полная и окончательная десакрализация мира и общества, полная ликвидация самой категории Священного и самой способности человека к чему бы то ни было относиться как к Священному.

Всё, что имело или даже только могло бы приобрести в общественном сознании атрибуты сакральности целенаправленно подвергается релятивизации, подвергается сомнению и разоблачению, «творчески пересматривается с оригинальных позиций», делается объектом манипуляций, игр и перформансов, оскверняется и осмеивается до тех пор, пока не утратит все признаки сакральности и не будет сведено к товару в рамках рыночной эквивалентности всеобщего обмена. 2) Полная и окончательная деканонизация. Разрушение любых духовных, религиозных, метафизических, мировоззренческих, аксиологических, эстетических, этических и даже этикетных, поведенческих и бытовых традиций, канонов и норм, которые могли бы объединять общество и создавать очаг органического социального холизма («тоталитаризма»). Вместо этого – активнейшее поощрение любых индивидуальных духовных, мировоззренческих, эстетических, морально-нравственных и поведенческих отклонений и девиаций, если только они вписываются в формат общества потребления. Цель – атомизация общества, разрушение не только социальных структур, способных противостоять манипуляции, но даже необходимых для их возникновения условий и предпосылок. 3) Релятивизация не только общественных, но и личных эстетических и морально-этических категорий, религиозных, социальных и политических идеалов. Цель – воспитание теплохладности, социальной пассивности, религиозного, этического и политического индифферентиализма, равнодушия к вопросам добра и зла, справедливости и несправедливости, истины и лжи, красоты и безобразия. Все эти категории должны стать относительными и разные взгляды на них должны быть признаны равноценными и равнозначными, свободно обмениваемыми друг на друга и свободно компилируемыми.

Конечной категорией в их оценке должен стать уровень личного комфорта, благополучия и благосостояния, то есть полный конформизм в рамках монопольного господства норм общества потребления. 4) Разрушение целостности картины мира, релятивизация представлений об устройстве мира, плюрализм и множественность противоречащих друг другу «научных истин», расшатывание и разрушение методологических канонов, игнорирование формальной логики, «гуманизация и гуманитаризация науки» (то есть её подмена эмоциональным словоблудием), разрушение авторитета научного знания и монополии науки на истину, распространение антинаучных и паранаучных взглядов и представлений, формирование мозаичной, фрагментарной, лоскутно-кусочной, клиповой картины мира. Цель – формирование усталости, отвращения и равнодушия к вопросам истины и объективной реальности, формирование мировоззренческого конформизма и оппортунизма, снижение барьера критичности к поступающей информации, облегчение манипуляции сознанием.

Совокупность описанных установок и приёмов десакрализации, деканонизации, релятивизации, фрагментации, формирования мировоззренческого, эстетического, этического и социально-политического равнодушия и конформизма, навязывания эклектического, мозаичного мировоззрения составляет феномен т.н. «постмодерна». Постмодерн проявляет себя во всех без исключения сферах и областях, начиная от искусства и заканчивая политикой, начиная от науки и философии и заканчивая бытом и структурами повседневности. Не имея в себе и всячески отрицая единство и целостность, он в то же самое время претендует на монопольность и безальтернативность. При этом важно обратить внимание на то, что хотя постмодерн позиционирует себя как литературный, архитектурный и т.д. стиль, как общее направление современного искусства и культуры или как ментально-ценностную характеристику современного общества, на самом деле он представляет собой в чистом виде «соцзаказ». Это не более и не менее чем инструмент формирования сознания и поведения масс в интересах заказчика – транснациональной капиталократической олигархии, а – говоря ещё конкретнее – мировой банковской олигархии и её высшего менеджмента. Описанные культурные феномены – это всего лишь средство обеспечение монополии рыночных отношений и универсальности денежных эквивалентов как меры ценности.

Это способ включить в сферу товарно-денежных отношений все без исключения стороны человеческих проявлений и отношений, включая знания, мышление, творчество, картину мира, самовыражение, эстетические и этические представления человеческие отношения и т.д. А конечная цель проста – добиться полного и абсолютного контроля над каждым отдельно взятым человеком посредством произвольно создаваемых олигархией денежных знаков, превратить человечество в целом и каждого человека в отдельности в «дрессированную собачку», у которой в соответствии с методами Павлова вырабатывают условные рефлексы.

В каждом конкретном случае необходимо помнить, что т.н. «культура постмодерна» есть инструмент власти и господства, а агенты и распространители этой «культуры» суть «наёмные дрессировщики» - идеологическая и даже социально-инженерная обслуга существующей системы власти. Необходимо понимать, что «аполитичность» постмодерна мнима. Формируя аполитичность, социально-политическую индифферентность, равнодушие и апатию масс, постмодерн делает это для обеспечения экономических, социальных и политических интересов крайне узкого слоя мировой олигархии и по её политическому заказу. Поэтому сам по себе постмодерн от начала и до конца есть явление сугубо политическое и только в таком качестве может быть адекватно понят и оценён. По своему существу постмодерн есть продолжение либерализма, восторжествовавшего над всеми иными конкурентными по отношению к нему доктринами и, в силу снятия определявшего его «иного», снявшего и самое себя как идеологию, но продолжившегося как способ и образ общественного существования.

Если в сфере культуры, искусства, науки и т.д. политический характер постмодернистского проекта достаточно завуалирован и имплицитен, то некоторые его проявления носят открытый и эксплицитный политический характер. Речь идёт о таких неразрывно связанных с постмодерном идеологических категориях как толерантность и политкорректность. Для того чтобы понять, что такое «толерантность» в современном общественно-политическом значении этого слова, необходимо чётко понимать, что любая мировоззренческая, культурная, этическая, поведенческая норма, скрепляющая общество и не позволяющая ему распадаться в «человеческую пыль», существует постольку, поскольку на практике работают механизмы наказания за её нарушение.

Эти механизмы далеко не обязательно должны быть формальными и юридическими. Они вполне могут существовать в неписанном виде как форма общественной нетерпимости, осуждения, порицания и остракизма. Тем не менее, они должны существовать, потому что если нарушение тех или иных норм не влечёт за собой наказания, эта норма перестаёт существовать. Под так называемой «толерантностью» (буквальный перевод на Русский язык – «терпимость») сегодня подразумевается обязанность приверженного традиционным для конкретного социума этическим, культурным, поведенческим и иным нормам большинства терпимо сносить нарушения данных норм представителями не приверженных им меньшинств и индивидов. При этом меньшинствам дана полная свобода унижать и оскорблять господствующие и присущие большинству религиозные, национально-культурные, поведенческие и бытовые нормы, традиции и ценности.

Подчеркнём, что активная приверженность тем или иным ценностям, традициям и нормам, имеющим общественный характер, неразрывно связана с болезненным восприятием их нарушения и поведенческой реакцией, направленной на пресечение такого нарушения. Именно в этом и состоит механизм социообразующего и социально-организующего действия таких норм, скрепляющих совокупность индивидуумов в коллективный субъект, чётко разделяющий людей на принадлежащих к нему «своих» и не принадлежащих «чужих». Наиболее яркий пример такого рода – отношение к религиозной святыне, неразрывно связанное с её активной защитой от поругания и осмеяния. Отношение к бытовым и поведенческим нормам менее ярко и эмоционально насыщено, поскольку имеет многократно более низкий ценностный статус, но принципиально природа приверженности этим социальным нормам аналогична. В рамках идеологии «толерантности» разнообразные меньшинства (национально-этнические, религиозные, субкультурные, половые и проч.) не только получают право и возможность, но и подстрекаются к активной демонстрации своих норм, отрицающих, нарушающих и разрушающих нормы большинства, что в ряде случаев оскорбляет и унижает представителей большинства, переживается ими крайне болезненно. Например, проведение «культурных мероприятий» типа скандальных выставок «Осторожно, религия!» воспринимается верующими как кощунство, как оскорбление и поругание их святынь.

Практически столь же болезненно воспринимается здоровым большинством общества поведенческие демонстрации педерастов и иных половых извращенцев. Может быть чуть менее остро, но также весьма болезненно воспринимается представителями коренного национального большинства поведение этнических меньшинств, особенно некоренных и пришлых, нарушающее (зачастую демонстративно) присущие большинству культурные, этические, поведенческие и даже бытовые нормы. С какой же целью в рамках навязывания толерантности меньшинства поощряются к нарушению норм и правил, принятых большинством общества, а большинство принуждается терпеливо сносить и покорно терпеть постоянное и систематическое оскорбление и разрушение его норм и традиций? Цель этой политики предельно проста и прагматична: путём систематического оскорбления и разрушения скрепляющих и связующих общество святынь, традиций, норм и правил, добиться распада самого общества, структуры которого ограничивают манипуляцию сознанием и поведением. Параллельно с этим у большинства общества воспитывается полная социальная пассивность, формируется эскапизм (бегство от социальной реальности, её игнорирование), вырабатывается предельное отчуждение. По существу общество толерантности есть система полного взаимного игнорирования, в которой люди всеми силами стараются не видеть и не замечать друг друга, перетерпеть (скрепя сердце и сжав зубы) факт существования друг друга как нечто заведомо болезненное и неприятное, в идеале – полностью друг от друга абстрагироваться.

Однако подобная автономность и «самодостаточность» индивида крайне обманчива: лишившись защиты традиционных социальных структур, он становится предельно зависим и управляем посредством виртуальных денежных знаков и средств массового внушения и оболванивания. Путём привития терпимого, равнодушного и индифферентного отношения к оскорблению, низведению и нарушению общественных норм достигается размывание самих этих норм и, как следствие, атомизация и десоциализация индивидов. Тем самым уничтожается вся совокупность социально-культурных кодов (религиозных, национальных и т.д.), и их место занимает универсальный юридически-договорной и товарно-денежный протокол взаимодействия между предельно отчуждёнными друг от друга индивидуумами. В пределе каждый индивидуум оказывается абсолютно одинок и беззащитен перед лицом капиталократической машины управления и зомбирования. Таким образом, мы должны ясно отдавать себе отчёт в том, что десоциализация, маргинализация и атомизация общества являются не побочными продуктами, а сознательной и непосредственной целью внедрения толерантности.

Другим в явном виде политическим проявлением постмодерна выступает т.н. «политкорректность» – специфическая форма цензуры смыслов, выходящих за рамки культуры потребления. Если классическая цензура состоит в явном запрете на публичное высказывание и выражение тех или иных идей, то «политкорректность» этим не ограничивается и стремится к тому, чтобы путём реформы языка сделать целый пласт идей попросту невозможными не только на уровне высказывания, но и на уровне мысли за неимением соответствующих понятий. В отличие от классической цензуры, «политкорректность» - это и не столько система запретов на внешние высказывания и самовыражение, сколько метод реформирования внутреннего мира человека и самой структуры его мышления путём изменения понятийного аппарата, то есть путём выведения ряда слов и понятий из языка либо существенной мутации их значений.

В связи с этим вспоминается описанный в антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» новояз – специфический язык, искусственно построенный таким образом, чтобы исключить самую возможность сформулировать на нём неугодные правящей клике идеи. Поскольку мышление человека осуществляется в понятиях, то исключение тех или иных понятий не просто не позволяет изложить и словесно сформулировать определённые идеи, но даже и прийти к ним на уровне мысли. Пределы человеческой мысли ограничиваются доступным ему понятийным аппаратом, поэтому изменение языка изменяет образ и характер мышления. А дальше, в точности по Оруэллу, на «политкорректный» новояз переводятся ранее написанные книги, статьи, фильмы и т.д. (вплоть до Библии), и вся человеческая культура задним числом подгоняется под требования господствующей олигархии. Какие же смыслы и значения в первую очередь исключаются в рамках внедрения «политкорректности» из человеческого языка и мышления? В первую очередь, все понятия, связанные с национально-этнической самоидентификацией, различением своих и чужих, естественным неравенством между национальным большинством и этническими меньшинствами.

Цель этого уже была описана выше: разложение традиционных структур общества, разложение общества в бесструктурную, аморфную, легко манипулируемую и управляемую массу, подрыв и разрушение национальной государственности и переход к единому общемировому открытому рыночному пространству. Далее, в рамках парадигм политкорректности исключаются из языка понятия, связанные с различением физической, психологической и интеллектуальной нормы и отклонений от этой нормы, с различением здоровья и патологии. Исключаются понятия, обозначающие как физические недостатки и уродства, так и психические отклонения, половые извращения, умственную неполноценность и т.д.

Вместо этого вводятся в оборот «политкорректные» термины, построенные таким образом, чтобы внедрить в сознание людей идею равенства между нормальными людьми с одной стороны и всевозможными олигофренами, дебилами, педерастами и другими половыми извращенцами, шизофрениками, больными с синдромом Дауна, разнообразными генетическими мутантами, физическими уродами и т.д. с другой. Все понятия, маркирующие различение нормы и патологии табуируется, внедряется мысль о «нормальности» и равенстве с нормальными людьми всевозможных психических и умственных дегенератов и вырожденцев. Преследуемая цель – та же: разрушить общепринятые представления о психической, умственной и поведенческой норме, о различении между красотой и уродством, физическим, умственным и духовным достоинством и недостатком и т.д. – то есть те общественные представления, которые, собственно, формируют и удерживают социум как структуру, не позволяют ему рассыпаться на совокупность индивидуумов. Наконец, в-третьих, в рамках «политкорректности» табуируются и уничтожаются понятия и языковые структуры, выражающие естественное различие полов и соответствующее этим различиям разделение социальных ролей, функций и моделей поведения.

Цель – уничтожение нормальных традиционных отношений между мужчиной и женщиной, и – в перспективе – полное уничтожение традиционной семьи как базовой ячейки общества. На этом вопросе мы остановимся подробнее ниже, когда речь пойдёт о феминизме. Пока же констатируем, что в рамках навязываемой обществу культуры постмодерна и связанных с ней политических проявлений – реализации принципов «толерантности» и «политкорректности» – капиталократия целенаправленно разрушает традиционную социальную структуру, систему социальных связей и отношений, не вписывающихся в формат договорных и товарно-денежных рыночных отношений. В людях целенаправленно воспитывается социальная пассивность, теплохладность, равнодушие к святыням и социально-значимым нормам и символам, скрепляющим общество, ко всему, что выходит за рамки товарно-денежных отношений, вопросов уровня потребления и личного комфорта. Цель данной политики – уничтожение общественных институтов, связей и ценностей, которые не в полной мере контролируются и регулируются через финансовые механизмы, а потому самым фактом своего существования подрывают монополию капиталократической системы на власть над душами, сознанием и поведением людей. Одним из важнейших инструментов капиталократии является насаждение т.н. «мультикультурализма» то есть активное и целенаправленное замещение традиционных моноэтнических и монокультурных обществ, составляющих основу национальной государственности, полиэтническим населением, не имеющим единства культуры, мировоззрения интересов и исторической судьбы, а потому неспособным к самоорганизации, осознанию и защите своих культурных интересов, а потому обречённым на разобщённость. Мультикультурализация общества осуществляется путём, с одной стороны, активного поощрения этнически, культурно и даже биологически чуждой миграции, перемешиванию населения Земли. С другой стороны – путём препятствования ассимиляции, то есть путём поддержки сохранения этнической, культурной, религиозной и языковой инаковости мигрантских диаспор, что позиционируется как «защита прав и культуры национальных меньшинств».

Смысл насаждения мультикультурализма достаточно очевиден. Традиционная форма национальной государственности формируется путём национально-этнической консолидации. То ость изначально формирование общества неразрывно связано с выделением группы «своих» из множества «чужих» для коллективной защиты и отстаивания своих коллективных интересов. Именно поэтому в обществе, объединённом на основе защиты коллективных интересов «своих» от посягательств оставшихся за рамками этого объединения «чужих», естественным образом возникает категория права. Аппаратом такого общества становится национальное государство, смысл существования которого состоит в том, чтобы защищать интересы своих граждан в их столкновении с интересами «чужих» – то есть от тех, кто вошёл в иные, конкурирующие национально-государственные общности.

Принцип сознательной этнической консолидации для защиты и реализации своих коллективных интересов создаёт основу для гражданского права, легитимной национальной государственности, институтов гражданского общества, в конечном счёте – политической системы демократии, то есть суверенного самоуправления национальных общностей в своих коллективных интересах. При этом исходный базовый этнический национализм (принцип выделения «своих» из массы «чужих») создаёт обязательные и необходимые предпосылки для развития гражданского национализма и гражданского самосознания, в конечном счёте – для формирования правовой государственности. И напротив, разрушение национального единства общества, его этническое и культурное разобщение приводит к распаду коллективного субъекта национальной государственности. Государство из слуги интересов этнически консолидированного общества превращается в равноудалённого арбитра в конфликтах и столкновениях интересов чуждых друг другу этнических групп.

То есть государство становится национально-индифферентным, отчуждённым от национальных, а потому и общественных интересов аппаратом. С другой стороны, распад расово, этнически и культурно единого общества на чуждые друг другу диаспоры приводит к распаду институтов гражданского общества, осуществляющих контроль над государством и обеспечивающих обратную связь с ним. В результате лишённое контроля со стороны общества, но сохранившее все административные полномочия чиновничество с неизбежностью перерождается в замкнутую клановую корпорацию, функционирующую исключительно в своих внутрикорпоративных интересах. Утрата этнического и культурного общества, таким образом, есть в первую очередь источник коррупции и распада правовой системы и демократии. Это очень важный момент, который необходимо подчеркнуть и зафиксировать: легализация иноэтнической иммиграции в страну и предоставление инородческим иммигрантам гражданских прав есть акт борьбы коррумпированного чиновничества против институтов демократии, гражданского общества, прав и свобод граждан. Цель этой войны: стремление чиновника превратиться из подконтрольного обществу служащего, наёмного менеджера суверенной нации в представителя господствующей над населением корпорации, в хозяина государства и распорядителя (а затем и собственника) общенациональных ресурсов и благ. Попросту говоря, цель этой войны – освобождение государственного аппарата от контроля общества и «приватизация» государства чиновничьей корпорацией.

Средством же выступает этническое и культурное разобщение общества, раздробление его на чуждые друг другу группы, между которыми ведётся непрерывная холодная война, которая периодически может разогреваться до горячей – то есть до прямых уличных столкновений, погромов и взаимного террора. Однако при этом не чиновничество национальных государств изначально является инициатором данной войны. Инициатором является транснациональная мировая финансовая (банковская) олигархия, стремящаяся ликвидировать свободу суверенных наций, а равно и демократические свободы и права составляющих эти нации граждан. Их место должна занять ничем не ограниченная диктатура и прямой произвол финансовой банковской олигархии, реализуемый в общемировом масштабе через систему экстерриториальных центров силы – транснациональных корпораций и монополий. Государства при этом должны переродиться из инструментов национального суверенитета и отстаивания национальных интересов в местные локальные администрации мировой капиталократической диктатуры.

С целью обеспечить это перерождение мировая капиталократия всячески поощряет рост коррупции и стремление чиновников освободиться от общественного контроля и превратиться из «слуг народа» в сатрапов мировой олигархии, которым дана власть держать в вечном страхе, бесправии и рабстве местное население. Необходимо понимать, что система демократии и гражданского права не может быть для всех. Как совершенно справедливо отмечает в своей книге «Четвёртая политическая теория» социолог А.Г. Дугин «Демократия ни в коей мере не признаёт индивидуального равенства. В ней есть жёсткая черта, разделяющая тех, кто допускается к соучастию в «политическом экстазе решения», а кто – нет. Поэтому реальными участниками демократических процедур во всех обществах признавались лишь конкретные социальные группы.

В разных обществах их структура была различной, но принцип включения одних в демократический процесс и исключения из него других – фундаментальный признак всех типов демократий». Хотя дальнейшие рассуждения А.Г. Дугина представляются сомнительными, но данная формулировка бесспорна. Причём с не меньшим основанием она может быть отнесена не только к демократии (то есть сфере политических прав), но и к гражданским правам и свободам в целом. Гражданское право существует до тех пор, пока существует его коллективный субъект – ясно очерченный гражданский коллектив, объединённый и сплочённый совместным отстаиванием своих интересов и привилегий перед лицом совокупности «чужих», в этот коллектив не входящих. Для Римской республики таким субъектом была община римских граждан, противопоставленная массе покорённых подданных, не имеющих прав римского гражданства. Для ранних буржуазных демократий Европы – класс буржуазии, который фактически и составлял буржуазную нацию. Позднее по мере развития капитализма в состав буржуазной нации вошли и прежде исключённые из её состава народные массы. Но важно отметить, что гражданские права они получили не раньше, чем обрели социальные и экономические привилегии от принадлежности к нации, распространение которых на всё население стран стало возможным в Европе и Северной Америке только вследствие развития колониализма и империализма. Иными словами, политическая субъектность европейских наций основывалась на противопоставлении интересов мировой метрополии и колониальной периферии. Однако в случае распространения гражданских прав на всё население, коллективный субъект, очерченный в своём противопоставлении «чужим», растворяется. Соответственно, право обесценивается и фактически исчезает, становясь пустой бессодержательной формой. Это было прекрасно показано ещё в древнегреческих полисах, когда распространение демократических прав на всё общество с неизбежностью приводило к охлократии, к торжеству демагогов и, в конечном счёте, – к установлению тирании. То же самое произошло в Римской Империи, когда распространение гражданских прав на всё свободное мужское население эдиктом императора Каракаллы привело к гибели римского гражданского правового общества и его перерождению в тиранию эпохи домината. То же самое происходит сегодня в современных западных демократиях.

В 2008 году в Испании парламентом был принят закон, предоставляющий человекообразным обезьянам юридические права на жизнь и свободу, то есть по существу ограниченные (пока?) гражданские права. В ряде стран животные de facto приобрели права наследования имущества – то есть права собственности. А в отдельных наиболее продвинутых странах животные уже и сами могут быть привлечены к суду! В Израиле существует даже специальная тюрьма для нарушивших закон собак, в которую животные в качестве наказания могут быть заключены на тот или иной срок по решению суда. Теперь осталось только наделить правосубъектностью растения, а потом и бытовые приборы – и гражданское право в привычном значении слова будет окончательно похоронено под спудом торжествующего маразма. Под аккомпанемент трескучих и громогласных слов о демократии, о правах и свободах личности категория права сначала доводится до гротеска и пародии, до абсурда, приводится в полное противоречие со здравым смыслом – чтобы затем было легко отменить её и ввергнуть население в состояние полного бесправия и неограниченной тирании. Примеров доведения «прав и свобод личности» до полнейшего абсурда, несовместимого с существованием общества, европейская, а тем более, американская юридическая система даёт бесчисленное множество.

Ни один гражданин не может быть сегодня уверен в своей безопасности со стороны доведённой до коллективного помешательства юридической системы. Он может оказаться преступником и получить тюремный срок за то, что задержал взгляд на проходящей мимо женщине (сексуальное домогательство) или не купил игрушку собственному ребёнку (моральное насилие над детьми) и т.п. Предсказать, в сколь причудливую форму выльется очередной эксцесс современной западной юридической системы, стало совершенно невозможно по причине её полного безумия и разрыва со здравым смыслом. Юридическая система в своей иррациональности стала походить на стихийное бедствие или на кирпич, который с равной вероятностью может упасть с крыши на голову как преступнику, так и самому законопослушному гражданину. «Защита прав личности» превратилась в едва ли не главную угрозу этим правам, и недалёк момент, когда граждане западных демократий будут настолько запуганы непредсказуемостью шизофренических эксцессов борьбы за якобы их права, что добровольно предпочтут этому рациональное и понятное бесправие по типу современного российского или латиноамериканского.

Подчеркнём ещё раз, так называемый «мультикультурализм», «толерантность» и «политкорректность», прикрывающиеся словами о демократии, правах и свободах личности и т.п. на самом деле являются инструментами уничтожения прав и свобод личности, инструментами ликвидация базы народовластия. Свобода иноэтнической иммиграции и последующий «мультикультурализм» (то есть право иммигрантов жить по своим законом и своим традициям, со своим языком и своими нормами поведения, не перенимая веры, языка, норм поведения и образа жизни коренного населения) есть путь от правового и безопасного европейского общества в пучину уличных этнических войн, криминального разгула, наркоторговли, погромов, резни и терроризма. Всё это делается сознательно и целенаправленно для того, чтобы заставить запуганное уличным беспределом и терроризмом население отказаться от личных и гражданских прав и свобод, достигнутых на протяжении всей истории европейской цивилизации, отказаться от национальной свободы и суверенитета. Там, где начинается мультикультурализм – там начинается террор. Там, где начинается террор – там начинается борьба с террором. А там, где начинается борьба с террором – там заканчиваются права и свободы.

Необходимо помнить о том, что национализм, демократия и правовое общество неразрывно связаны между собой и являются разными сторонами одного и того же типа организации общества. Разрушение национализма неизбежно ведёт к разрушению демократии и правовой организации общества, к уничтожению права как категории. Иммиграция, мультикультурализм, насаждение толерантности и политкорректности – это война узкой кучки мировых олигархов против свободы и суверенитета народов, а также против прав и свобод граждан. Война, в которой в ходе террора и антитеррора массово уничтожаются люди, причём в лице мирного населения. Цель этой развязанной мировой олигархией войны – ликвидация предпосылок и самой возможности народовластия и установления мировой тирании.

С.А. Строев

Про подзатыльник Алексеевой
Острой темой сегодняшнего дня стал спектакль с получением подзатыльника ярой защитницей кавказских экстремистов, гражданкой США и кавалером орденов государств блока НАТО Людмилой Алексеевой. Как водится, обсуждение этой темы в интернете вышло далеко за рамки темы банального рукоприкладства. Приведу несколько любопытных цитат и ссылок:

Сергей Ковалев прямо на месте взрыва давал интервью: "Надо понять террористов, они вынуждены действовать так жестоко".(c)

Конечно, трудно придумать более гадкое издевательство над памятью жертв террора, чем правозащитнички, возлагающие им цветы. Существа, чей бизнес – быть группой прикрытия террористов, много лет защищая их права, принесли жертвам убийц цветочки.(c)

Удар свидетельствует и еще об одном: все больше людей чувствуют, что алексеевы работают на уничтожение страны. Понятно, что удар Переверзева - это акт отчаяния человека, чувствующего, что его страну убивают.
Но это акт отчаяния, потому что здесь нужны не кулаки, а счетверенные пулеметы. Тем не менее, действия г-на Переверзева неверны, ибо, наказание всем участникам пятой колонны должно быть не только неотвратимым, но и законным. Они должны получить свой Нюрнберг. И если только Россия выстоит и сбросит с себя горбачевско-ельцинский морок, этот суд непременно состоится.(c)

Два здоровых дармоеда, ( Немцов, Пономарев) приводят эту старую железнодорожницу, молча ждут когда из толпы выйдет человек, съездит ей по харе, потом так же молча уведут до машины. Далее после анализа (кому выгодно?), выводы следует делать самому.(c)

За последние годы совершенно явственно отношение к "правозащитникам" менялось от "мутные они какие-то", и последовательно через "какие-то они гады..." и "бля, какие же они суки" до сегодняшнего "их к стенке надо". Не у одного-двух такое наблюдал. Понимает народ, на кого и на что эти мрази работают. Это радует.(c)

http://horsels.livejournal.com/105483.html

Ну вот и произошло в Нидерландах знаменательное не только для этой страны, но и для остальной Старой Европы событие. На состоявшихся в минувшую среду парламентских выборах очень важное третье место заняла ультраправая Партия свободы во главе с известным борцом за ограничение мусульманской иммиграции Гертом Вилдерсом. Хотя в результате выборов правые оказались всего лишь третьими, но именно они явились главными победителями, и именно такого результата одновременно и ожидало, и боялось большинство жителей страны.

Как выяснилось, в ходе голосования ультраправая Партия свободы, ранее имевшая в парламенте лишь 9 мест, получила аж 24, одним махом прибавив к численности своей фракции сразу 15 депутатов. При этом теперь уже бывшая правящая Партия христианских демократов, которую возглавлял премьер-министр страны Ян Петер Балкененде, оказалась лишь четвертой — ей достанется 21 депутатское место. Сам премьер тут же ушел в отставку.

На самом первом месте тоже оказались свежие люди — либеральная Народная партия за свободу и демократию во главе с Марком Рютте, который теперь и станет будущим премьером. Либералы возглавят правительство Нидерландов впервые за все послевоенное время, причем в их предвыборной программе также значатся меры по ограничению иммиграции в Голландию из развивающихся стран.

Ну да оставим в покое детальный расклад мест в парламенте. Гораздо важнее то, что голландские избиратели одними из первых в Западной Европе вдруг набрались смелости, отбросили политкорректность и отчетливо и определенно высказались за то, чтобы ограничить приток в страну жителей стран третьего мира, в основном из исламских Турции и Марокко.

Хотя именно об этом давно уже вполголоса говорят в пивных над кружкой пива и вкуснейшими селедками «матчиес», на публике высказываться против либеральной правительственной политики считается для голландцев абсолютно недопустимым. Дело в том, что эти люди обычно предпочитают умеренность и предсказуемость в любом общении. В беседах они стараются не ставить собеседника в неловкое положение, они почти демонстративно стремятся не различать людей по их национальной принадлежности и происхождению.

Но в пивных и кафе языки развязываются, и разговоры идут совсем иные. Люди давно уже сетуют на разрешенный правительствами левых и либералов практически бесконтрольный приток иностранцев из мусульманских стран, на криминал, на бюрократию, на дикие очереди в больницах и низкое качество врачебной помощи. На безработицу, которую подпитывают приезжие, на экстремистские возгласы мулл в амстердамских и роттердамских мечетях, призывающих гнев Аллаха на головы неверных, то есть живущих в Голландии коренных христиан.

Они жалуются на то, что приезжающие иммигранты не хотят учить голландский язык и интегрироваться в новое для них общество, которое из-за этого само уже начинает терять свой уникальный облик. Что порожденная либеральными социал-демократами система социального обеспечения позволяет вновь прибывающим иммигрантам — а их ежегодно приезжает по 40–50 тысяч человек — безбедно жить на всевозможные пособия и даже не задумываться о поиске работы. Что голландские женщины стали бояться ходить в одиночку по улицам – могут вырвать сумочку, причем сделают это девочки-подростки арабской или турецкой внешности.

Один из моих знакомых, португалец, давно живущий в Гааге, сказал как-то мне: «Я хоть и сам иммигрант, но голосовал за правых, чтобы остановить приток новых людей из Турции и Марокко. Мне надоела преступность, которую они порождают, грязь на улицах, надоело кормить иммигрантов-мусульман из своих налогов. На одного голландца, получающего пособие по болезни, приходится по 8 больных турок и 5 марокканцев, живущих рядом! Мы уже не в состоянии развиваться, постоянно кормя толпу сознательных социальных паразитов».

Голландия – страна по европейским меркам небольшая, в ней живет менее 17 миллионов человек, а площадь ее равна территории Московской области. По разным оценкам, включая официальные, сейчас в ней уже примерно процентов семь-восемь — иммигранты из стран третьего мира, в основном, мусульмане. В трех крупнейших городах – Амстердаме, Гааге и Роттердаме — уже треть всего населения составляют иммигранты, турки и марокканцы. В течение последних лет семи самыми распространенными именами, которые получают в роддомах Амстердама новорожденные младенцы мужского пола, являются Мухаммед и Али. Да и прирост населения Голландии, которое является довольно старым (мужчины живут примерно 76 лет, женщины — 82) в основном обеспечивается вновь прибывшими иммигрантами из Турции и Марокко, в семьях которых нередко насчитывается по 9–12 детей. Государство, выплачивая пособия на каждого ребенка, позволяет их родителям вообще не работать практически всю жизнь.

Доля арабских и турецких иммигрантов в Роттердаме вообще чуть ли не самая высокая в стране. В некоторых тамошних школах число детей из иммигрантских семей превышает половину списочного состава учащихся, что позволяет их родителям официально требовать, чтобы в таких школах преподавание велось на арабском и турецком языке для всех учеников, включая голландцев.

Характерно, что все проблемы, которые испытывает Голландия с иммигрантами, точно также существуют и в других странах Старой Европы – в Бельгии, Франции, Германии, Великобритании. Везде коренное население все более раздражается тем, что огромное число иммигрантов из третьего мира отбирает у них работу или живет на социальные выплаты, что растет криминал. Нередко целые кварталы крупных западноевропейских городов сплошь заселены выходцами из Африки, Ближнего Востока, Азии и выглядят как уголки Туниса или Сомали. Там нет магазинов, где продавалась бы свинина или алкогольные напитки, там не слышна европейская речь, а все жители говорят на арабском, турецком или других подобных языках. Их основным занятием нередко является подпольное выращивание конопли, как в лагерях беженцев на востоке Голландии. В такие кварталы уже не особенно суется и местная полиция – опасно.

Однажды автору этих строк довелось заплутать на машине поздно ночью в маленьком немецком городке на западе Германии близ Штутгарта, где стоят огромные сборочные заводы «Мерседеса», использующие труд рабочих-иммигрантов. Их узкие улицы оказались непривычно для Германии забитыми толпами черноволосых и черноусых молодых людей, провожавших меня, чужака, крайне подозрительными взглядами, а мои попытки спросить на английском и ломаном немецком языке дорогу вызывали у них крайнее раздражение. Исходящее от молодых людей ощущение опасности было настолько осязаемым, что в конце концов я убрался оттуда пока не поздно.

Недавно специальный фонд «Изучая ислам» провел в Великобритании социологический опрос на тему: «оказывает ли ислам позитивное влияние на британское общество». 40 процентов опрошенных ответили на вопрос отрицательно, половина прямо связала его с терроризмом, и лишь 6 процентов посчитали, что ислам – справедливая религии.

Британский исследовательский центр Policy Exchange опубликовал недавно данные, которые показали, что живущие в Европе мусульманские иммигранты второго, а не первого, поколения являются наиболее радикальными сторонниками фундаменталистского ислама. То есть те, кто родился в семьях иммигрантов, получил образования вместе с англичанами в английских школах и колледжах, оказались рьяными противниками христианской религии и поддерживали идеи борьбы с ней. Как выяснилось, молодые британские мусульмане в возрасте 16–24 лет, которые родились и выросли в этой стране, оказались настроены гораздо более радикально, чем их родители и единоверцы старшего возраста.

Согласно данным этого центра, почти половина мусульманской молодежи Великобритании предпочитает жить на своей новой родине по законам шариата. Каждый восьмой из них поддерживает действия «Аль-Каиды» и готов противостоять Западу. Трое из четырех считают, что женщина должна носить паранджу или хиджаб, а 40% респондентов предпочитают, чтобы их дети посещали религиозные исламские школы. При этом среди мусульман старше 55 лет подобных взглядов придерживаются всего 25%.

Авторы исследования даже пришли к выводу, что молодые британские мусульмане все больше отрицают западные ценности и стиль жизни и им все труднее находить общий язык с британцами — немусульманами. А социологи считают, что религия выходит на первый план в вопросах мировоззрения и самоопределения этих молодых людей. Причем, если 10 лет назад выходцы из Индии, Пакистана и соседних с ними стран называли себя «британскими азиатами», то сейчас определяют себя как «британские мусульмане».

Пару лет назад всю Европу потрясли волнения иммигрантов против французских властей, в ходе которых в Париже и его пригородах толпы иммигрантской молодежи жгли автомобили, жилые дома и избивали прохожих. Можно также вспомнить, какую ненависть и даже попытки убить авторов вызвали карикатуры на пророка, опубликованные в некоторых европейских газетах. Все это говорит о том, что в Европе на наших глазах разворачивается настоящий конфликт цивилизаций, причем не между странами, а уже внутри населения отдельных государств. И конфликт достаточно серьезный и своей глубиной пугающий коренных европейцев, многие из которых уже по-настоящему опасаются за свое будущее.

Работая в Голландии несколько лет назад, я случайно познакомился с одним из лидеров молодежной исламской группы в Роттердаме. Молодой бородатый человек, студент университета имени Эразма Роттердамского, оказался достаточно словоохотливым и сообщил много интересного. В частности, что высокая рождаемость в семьях иммигрантов из исламских государств примерно лет через 10 приведет к тому, что доля приезжих в Нидерландах превысит долю коренного населения, и среди избирателей будут преобладать последователи пророка Мухаммеда, а не Иисуса Христа. «Сейчас нас в Голландии примерно 11 процентов населения, а скоро будет и 25, и 30. И тогда нам не понадобится никаких революций, никаких волнений и восстаний, наши партии придут к власти через выборы»,— просто и буднично сказал он. Конечно, этот молодой человек для наглядности несколько преувеличивал цифры и сроки своего прихода к власти, но было похоже, что он вполне верил, что именно так все и произойдет.

И видимо, как раз поэтому в последние годы одновременно и довольно резко правеет общественное мнение в Западной Европе, укрепляются позиции правых в Германии, Бельгии, Франции, Дании, других государствах. Коренное население начинает осознавать опасность, которую породил многолетний бесконтрольный импорт рабочих рук из стран третьего мира, из государств иной культуры, языка и религии, и пытается исправить допущенные ошибки. Однако, возможно, поезд уже ушел. Или неудержимо уходит. Ведь огромное число иммигрантов за последние два-три десятилетия стали полноправными гражданами европейских государств, имеющих все положенные по закону права. Они живут, работают, рожают детей, но при этом учат их так, как им нравится, и на языках, неслыханных ранее на европейских просторах.

Россия в последние годы также активно приступила к импорту рабочей силы из среднеазиатских государств. Улицы наших городов заполнили трудолюбивые таджикские и узбекские мужчины и женщины, готовы за небольшую и непривлекательную для русских людей зарплату днем и ночью трудиться дворниками, сборщиками на заводах или швеями в подпольных цехах. В наших городах появляются невиданные ранее в здешних местах минареты мечетей, на улицах можно встретить девушек и женщин в хиджабах, чего каких-нибудь 10 лет назад вообще и представить было невозможно. Русские девушки выходят замуж за мужчин, приезжающих из Средней Азии или Кавказа, и принимают ислам. Депутаты Государственной Думы, морща высокие лбы, рассуждают о пользе введения в России многоженства, как на Востоке.

Но, похоже, мало кто думает об изучении чужого опыта, о том, что все эти явления не скоро, но когда-нибудь могут привести к изменению национального самосознания россиян, смене привычного вероисповедания, появлению нового мировоззрения и национальных целей.

Западная Европа, где этот процесс начался раньше и зашел дальше, уже сталкивается с его плодами, многие из которых оказались совершенно неожиданными и не просчитанными властями и политологами. Рост влияния правых партий и их ощутимая поддержка со стороны населения Нидерландов — зримое тому подтверждение.

Источник: KMnews

Справка KM.RU

Грант — безвозмездная субсидия предприятиям, организациям и физическим лицам в денежной или натуральной форме на проведение научных или других исследований, опытно-конструкторских работ, на обучение, лечение и другие цели с последующим отчетом об их использовании.

О финансовых источниках своего существования правозащитники говорить не любят. А если говорят, то обычно отделываются скупыми фразами про гранты от международных организаций. Но их размер не называют никогда, утверждая, что это небольшие суммы. Насколько небольшие? На пиво хватает? А на закуску?

Как оказалось, темнят они напрасно – данные эти доступны в интернете, нужно только обладать известной долей упорства, чтобы их нагуглить и мало-мальски владеть английским языком, что и сделал ресурс НДПР — Национально-демократическая партия России. Вот его данные только по одному фонду.

Фонд МакАртура (MacArthur Foundation, Чикаго, Иллинойс, США) представил данные с 2006 года по 2009-й о финансовой поддержке «независимых организаций» в России. Вчитаемся повнимательнее:

1. Academic Educational Forum on International Relations (Moscow, Russia) $500,000 to strengthen the scholarly field of international relations in Russia (over three years). (2008)

— 500 000 долларов для какого-то форума.

2. Analytical Center of Juri Levada (Saratov, Russia) $150,000 in support of the project, Monitoring of Social and Economic Transformations in Russia. (2009)

— 150 000 долларов для Левада-Центра. То-то их данные всегда кажутся какими-то среднепотолочными.

3. Center for Independent Social Research and Education (Irkutsk, Russia) $300,000 in support of a project on improving social science research and education in universities of Siberia and the Russian far East (over three years). (2007) Center for Russian Environmental Policy (Moscow, Russia)

— 300 000 долларов ушли в Иркутск. Там правозащитники тоже кушать хотят.

4. $450,000 to develop regional mechanisms for developing and implementing Russia?s environmental policy (over three years). (2007) Center for Social Policy and Gender Studies (Saratov, Russia)

— 450 000 долларов саратовским «зеленым». Чтобы еще где-нибудь пикеты выставили и заблокировали работу важного предприятия. Помнится, Борис Немцов тоже начинал как «зеленый» и пикетировал, если не ошибаюсь, строительство атомной станции теплоснабжения.

5. Center for the Study of Nationalism and Empire (Kazan, Russia) $240,000 in support of the journal, Ab Imperio (over three years). (2008) Center for the Study of Nationalism and Empire (Kazan, Russia) $150,000 in support of the «Ab Imperio» multidisciplinary academic journal in the social sciences and humanities (over three years). (2006)

— 240 000 долларов татарским сепаратистам в Казань.

6. Centre for Independent Social Research (St. Petersburg, Russia) $600,000 in support of activities aiming to improve policy-relevant social science research and education in Russia (over five years).

— еще 600 000 долларов в Питер какому-то центру «Каля-маля купил коня».

7. European University at St. Petersburg (St. Petersburg, Russia) $500,000 in support of development activities (over two years). (2007) European University at St. Petersburg (St. Petersburg, Russia) $100,000 in support of maintenance expenses for the European University at St. Petersburg. (2008)

— в тот же Питер 500 000 долларов его собрату.

8. Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia) $600,000 in support of an educational program in the social sciences and humanities for young Russian regional university faculty and researchers (over three years). (2007)

— а теперь 600 000 долларов московскому «брату Коле» в РАН.

9. Research Center «REGION» (Ulianovsk, Russia) $250,000 in support of research, networking, and policy studies on youth issues in contemporary Russia (over three years). (2007)

— 250 000 в Ульяновск. Пускай поисследуют молодежь.

9. Association of Groups for Public Investigations (Kazan, Russia) $375,000 to promote human rights protection in the Russian Federation (over three years). (2008) Association of Groups for Public Investigations (Kazan, Russia) $200,000 in support of a project titled: Resistance to Violations of Human Rights: Murders, Tortures, and Arbitrary Arrests (over two years). (2006) Institute of Social Research and Civil Initiatives (Kazan, Russia) $90,000 in support of a project titled Police Officers and Ethnic Minorities: the Practice of Interaction in Kazan and St Petersburg (over two years). (2006) Kazan Human Rights Center (Kazan, Russia) $180,000 in support of a long-term strategy to combat police abuse in Russia (over three years). (2007)

— 375 000 в Казань, но уже другим «правозащитникам».

10. Center for the Support of Democratic Youth Initiatives (Perm, Russia) $100,000 to promote the rights of young men of con age (over two years). (2008) Perm Civic Chamber (Perm, Russia) $375,000 to promote new approaches to human rights work in Russia (over three years). (2008) Perm Regional Human Rights Center (Perm, Russia) $225,000 to combat abuse by police and prison officers in Russia (over three years). (2007)

— 100 000 в Пермь. Говорят, там очень холодно, пускай погреются.

11. Central-Blacksoil Center for Protection of Media Rights (Voronezh, Russia) $300,000 to protect media rights in Russia (over three years). (2009)

— 300 000 в Воронеж. Пусть защищают права прессы.

12. Dosore na Tsenzuru (Moscow, Russia) $195,000 in support for a human rights journal and a quarterly publication covering human rights violations in the criminal justice and penitentiary systems (over three years). (2007)

— 195 000 на борьбу с цензурой в Москве.

13. Human Rights Resource Centre (St Petersburg, Russia) $200,000 in support of a project to provide legal support to Russian NGOs and promote the professional growth of these organizations (over two years). (2008)

— 200 000 в Питер на инфраструктуру правозащитников.

14. Independent Council of Legal Expertise (Moscow, Russia) $800,000 to facilitate reform of the courts and law enforcement agencies and improve mechanisms for the protection of human rights in Russia; and to partially fund the purchase of office space (over three years). (2008)

— 800 000 для наблюдения за судебной реформой и правовую экспертизу.

15. Memorial Human Rights Center (Moscow, Russia) $150,000 in support of the organization of seminars and publications aimed at legalization of forced migrants and their protection from the arbitrariness of law enforcement and judicial bodies (over one year). (2006)

— 150 000 на семинары в защиту московских мигрантов.

16. Moscow Helsinki Group (Moscow, Russia) $400,000 in support of a long-term strategy to strengthen the human rights movement in Russia through monitoring human rights and the development of a regional monitoring network (over two years). (2007)

— 400 000 для Московской хельсинской группы (Людмила Алексеева). Неплохая получка за два года.

И это данные только по одному американскому фонду и только за небольшой отрезок времени. А сколько их еще есть? Так что правозащитники живут — не тужат. За такие гранты можно и подзатыльник изредка в метро получить, не страшно. Денежки-то из Америки от «добрых дядей» капают и греют душу.

Источник: KMnews

Несмотря на то, что “путинский режим” по-прежнему душит свободу слова в России и раз в месяц по-хозяйски, шутя прохаживается омоновскими дубинками по головам “несогласных“, по сравнению с т.н. “демократическим Западом” в нашей стране пока ещё дышится легко и свободно.

Западная идеология политкорректности и толерантности на поверку оказалась намного страшнее, чем прямой и наивный советский тоталитаризм. Этот факт были вынуждены признать даже бывшие диссиденты, эмигрировавшие на Запад, которых никак не заподозришь в предвзятости.

Одним из таких “утративших иллюзии” оказался небезызвестный Владимир Буковский, которого не так давно прозападно настроенные российские либералы пытались сделать своей иконой. Вот что он пишет:

“Политкорректность как международное явление началось с 1990-х, но как движение оно существовало и раньше. Я впервые с нею столкнулся в 1983 или 1984 году. Я шел в свою лабораторию (Буковский – нейрофизиолог), а навстречу по лестнице спускались две девушки. Я придержал для них дверь. Они поглядели на меня с презрением и сказали: “Мужская шовинистическая свинья!”. Я ничего не понял и очень удивился. Рассказал коллегам, они стали смеяться: “Да это из университета Беркли. Оттуда идут все леворадикальные движения. Это какая-то новая мода - феминистки; они говорят, что когда мы, мужчины, обращаемся с женщиной как с женщиной, мы ее этим унижаем”.

Феминистки учат, что “женщина” - это социальная концепция. Дескать, если бы мужчины держались с женщинами как с мужчинами, женщины бы и стали мужчинами: женщин из них делает наше поведение по отношению к ним, женщина - жертва мужских стереотипов. Эта концепция, родившись в Беркли, потрясающе быстро распространилась по всему миру. В 1984 году мы над нею смеялись - через 10 лет она захватила весь мир. Все университеты открыли отделения “гендерных исследований”. По мне так в отношениях полов за миллион лет ничего не изменилось, но эти псевдонауки о мужских прегрешениях расплодились ужасно: не так мы на женщин смотрим и не так мы с ними обходимся.

И начался чистый Оруэлл: нельзя, мол, обращаться к женщине “мисс” или “миссис”, потому что это определение женщины через её супружеский статус. Вводится невозможное для английского языка “миз”+ Они всё время придумывают новые слова, и если ты не говоришь как велено, ты - мужская шовинистическая свинья. Даже Библию переписывают так, чтобы Бог был в женском роде.

Я-то в советских психушках привык к обществу сумасшедших. Но беда в том, что американское общество всякую идиотскую новинку сразу делает чуть ли не общеобязательной. В Америке, как, впрочем, и в Европе, население ведёт себя невероятно конформистски. Все, что тебе втюхивают, надо воспринимать как норму. Чтобы быть успешным, надо быть конформистом. И вот американские шаблоны распространяются повсюду как непреложные правила, отражаясь даже на законодательстве.

Феминистские движения заявили, что мужчины - “сексисты”, смотрят на женщин исключительно как на сексуальные объекты, и, следовательно, всё, что имеет отношение к полу, должно быть исключено от ежедневного общения мужчины и женщины. Флирт объявили агрессией и стремлением поработить женщину. Сейчас в США работодатель не смеет разговаривать со своей сотрудницей наедине - должен присутствовать хотя бы один свидетель, иначе того могут обвинить в сексуальных домогательствах, а это означает гибель карьеры и положения в обществе.

Точно так же свои требования стали предъявлять и другие меньшинства - гомосексуалисты, темнокожие, сектанты и т. п. Появились законы о “hate speech” - “языке ненависти”, нечто вроде 70 статьи советского Уголовного кодекса, по которой меня судили. “Языком ненависти” объявили любое упоминание о расовых различиях или сексуальных наклонностях. Вы не имеете права признавать очевидные факты. Если вы их упоминаете публично, - это преступление.

В Англии в прошлом году отменили все рождественские общественные мероприятия: британский флаг содержит крест св. Георгия, а это якобы обидит мусульман, напомнив им о крестовых походах. При этом сами мусульмане ничего подобного не требуют. Мусульманин, который держит лавочку недалеко от моего дома, вывесил в витрине флаг с крестом, чтобы продемонстрировать, что он не согласен с этим кретинским запретом - но кто его услышит…

Это привело к такой цензуре, что в наши дни Шекспир бы жить не мог. Да половину его пьес уже и не ставят: “Венецианский купец” - антисемитизм, “Отелло” - расизм, “Укрощение строптивой” – сексизм… Одна учительница в Лондоне отказалась вести свой класс на “Ромео и Джульетту”, назвав спектакль “отвратительным гетеросексуальным зрелищем”.

Массовая цензура подкрепляется уголовным законодательством. За шутку о гомосексуалистах можно угодить в тюрьму. Обратите внимание, как быстро дело дошло до репрессий.

Был такой философ - Герберт Маркузе, ревизионист-марксист. Он был несогласен с Марксом в одной точке: Маркс считал революционным классом пролетариат (что очевидно не так), а Маркузе учил, что истинный революционный класс - разнообразные меньшинства. Патологию нужно объявить нормой, а норму - патологией. “Только тогда, - пишет Маркузе, - мы, наконец, разрушим буржуазное общество”.

Активисты, которые якобы защищают права меньшинств - гомосексуальные и феминистические организации - на самом деле о меньшинствах не заботятся. Они, как в свое время Ленин - рабочих, используют их как инструмент давления и контроля над обществом, и приносят им больше вреда, чем всем остальным. В Америке жена моего друга 7 лет назад основала движение “Женщины Америки против феминизма”. Начинала она с несколькими подругами, а теперь у их журнала тираж - 2 миллиона. Женщины начинают понимать, что феминизм им враждебен, что он разрушает их жизнь, что он не дает им выбирать то, что хочется им, а не то, что им навязывают разные активистки.

Короче говоря, мы имеем дело с серьезной идеологией, которая под вывеской политической корректности пытается разрушить наше общество. Чем меньшинствам хуже, тем лучше их лидерам: будет что защищать. Но их задача - уничтожить наше общество, и это - новая, злейшая версия марксизма.

Цензура, которую ввели защитники “политической корректности”, избавила их от диалога. Если бы я с ними спорил, я бы разобрался с ними за несколько минут. Но кто ж мне позволит? Я, полноправный гражданин Великобритании, не могу написать на эту тему статью, опубликовать книгу, принять участие в общественных дебатах на эту тему - потому что таких дебатов нет. Вы по телевизору никаких доводов за или против политкорректности не услышите.

Эту идеологию нам навязывают. Ничего против сумасшедших я не имею, я в психушках провел много лет и вполне к ним толерантен. Единственное мое условие - не навязывать мне чужих идей. Я помню свой первый спор со следователем в КГБ. Мне тогда 16 было. Он меня спросил: “За что вы нас так ненавидите?” Я ответил: “Я вас не ненавижу. Я просто вам не верю. Вы хотите строить коммунизм - отлично, стройте. А я не хочу. Могу я себе позволить 2 квадратных метра, где не будет коммунизма?”

Если говорить о политкорректности, то это новая форма диктатуры варварства, невежества, мракобесия и человеконенавистничества по отношению к другим, то есть к тем, кто думает по другому и хочет жить в свободном от догматов,в том числе религиозных и социально-утопических, обществе. Другая проблема, что считающие себя свободными людьми, которым чужды догматы невежд и провокаторов, веря в политкорректность, как проявление цивилизованности , сами создают условия для уничтожения варварами цивилизации. И главное, что эти, так называемые, продвинутые интеллектуалы своими руками роют яму себе самим, где фанатики и провокаторы их и похоронят. Любая свобода должна иметь цену. Свобода фанатизма и нетерпимости по отношения к другим народам имеет цену уничтожения или обращения в свою веру тех, кто верил в политкорректность и, следовательно, позволил варварам себя победить. Свобода истинно свободных людей от догматов религии фанатизма и мракобесия и превосходства одних верований и народов над другими, которые хотят уничтожить цивилизацию, также имеет цену. Но это цена, которую надо заплатить , чтобы не погибнуть - это во-первых объединиться и во-вторых всей накопленной научно-технической и интеллектуальной мощью необходимо не только противостоять, но и разгромно победить. Только тогда наши потомки будут жить в свободном, процветающем и безопасном обществе”.

В последнее время резко активизировалась деятельность т.н. “несогласных“, имеющих к русскому народу ещё меньшее отношение, чем те, кого они пытаются отстранить от власти. Их политическая активность исчерпывается “раскачиванием лодки” по 31-м числам и паразитированием на чужих протестных акциях. К примеру, на акциях в поддержку химкинского леса, а также на прочих подобных мероприятиях, покрасовавшись на которых, можно создать иллюзию бурной деятельности перед заказчиком.

Какой-либо внятной альтернативы существующей российской действительности, кроме тупой бессодержательной злобы, безответственного интеллигентского кухонного нытья и лозунга “Путин - плохой“, т. н. “несогласные” не предлагают. Да им (вернее, Западу, который, как известно, с ними) это и не нужно.

Что мы видим? На Триумфальной площади Москвы происходит одна и таже бессмысленная сцена: несколько сот взрослых людей с безумными лицами кричат что-то невразумительное, после чего им бъют “по башке дубиной” и развозят на автозаках по отделениям милиции. Через месяц всё повторяется вновь. И так - уже несколько лет. Что это – массовая паранойя или способ деньгозарабатывания? Публицист Виктор Мараховский так определил суть этого явления:

“Российские “несогласные”, надо сказать, вовсе не являются общественным движением, за которое себя усиленно выдают. Скорее подходит аналогия с игроками на бирже. Ибо акции несогласных до боли напоминают биржевые спекулятивные инструменты под звучным названием “деривативы”. Коротко говоря, это такие “ценные бумаги”, ценность которых не базируется ни на каких реальных предприятиях. Они просто паразитируют на цене чужих акций, набивая собственную цену до предела.

Движение “Солидарность”, к примеру, обладает несколько несерьёзной для народного движения численностью - порядка пары тысяч человек. Из них большая часть проживает в Москве. Когда среди высшего руководства “российского общественного движения” нет представителей российских регионов - это уже настораживает. Когда среди них не обнаруживается представителей собственно общественности - это всё объясняет. Реальный и продолжительный контакт с российской общественностью им просто не нужен. Ибо речь идёт об обычной компании спекулянтов на политической бирже. Каковы “информационные поводы” - никакой роли не играет. Как продвинутому брокеру совершенно пофигу реальные металлы, фабрики, пароходы и какао-бобы - так и настоящему “несогласному” не обязательно вникать, кто там с кем из-за чего и где поссорился. Главное, есть на чём повысить свою капитализацию.

Собственно говоря, именно поэтому “несогласные” в России по определению не являются системной политической оппозицией - если бы они ею были, они бы занимались пропагандой и внедрением своей политической системы. Разрабатывали бы картину будущего, организовывали бы кружки единомышленников по трудовым коллективам, градам и весям и т.д. Однако этой скукотищей им заниматься просто некогда, да и незачем. Они живут и кормятся с имеющейся системы - в качестве держателей контрольного пакета Главного Протеста.

…О том, что бывает, когда подобные “акционеры” всё-таки дорываются до реального управления, нам прекрасно напоминает дата - 22 августа.

Девятнадцать лет назад в этот день у пап и тёть нынешних несогласных получилось сбросить ненавистную Власть. Последствия всем памятны, поскольку не расхлёбаны до сих пор: система была попилена на слабо стыкующиеся между собой активы, владельцы которых начали упоённо играть на повышение и опускание друг друга. При этом скучные вещи вроде пенсий, зарплат и территориальной целостности были забыты держателями “контрольных пакетов” напрочь. Разве можно помнить о мелочах, когда в Москве Борис Абрамович Березовский врубает наезд на Владимира Александровича Гусинского, а Михаил Борисович Ходорковский ассиметрично приобретает места в предвыборных списках КПРФ?

Фактически, именно тогда стало ясно, что бывает со страной, когда она превращается в “свободный политический рынок” с чётко очерченным кругом игроков: занятые повышением собственной капитализации, они по определению неспособны строить какую бы то ни было систему”.

Ур:
Сентябрь 14th, 2010 at 7:08

“Несогласные” - это, так сказать, паразиты, которые обиделись на то, что их послали подальше от кормушки. Являясь, своего рода, “правозащитной” организацией и, получая финансирование из одних и тех же источников, что и другие “правозащитные” организации, - им все равно, что кричать и писать, и что делать, так как музыку заказывает тот, кто платит. Несогласные, Наши - это все стороны одной медали, пшик, воздух, не имеющих под собой никакой реальной идеологической основы.
Семён:
Сентябрь 14th, 2010 at 10:15

Видится, единственный среди “несогласных”, требующий только соблюдения ст. 31 и ничего себе лично- Лимонов. Несмотря на мою, личную к нему антипатию, за это, нужное всем требование, я его поддерживаю и, кажется, уважаю. Остальные- отрабатывают цру-шные деньги, либо толпа при “разводящих”.
По-поводу режима. Сменить его можно на более-менее нормальную власть лишь честными выборами, к которым с “по башке дубиной” мы не придём никогда.
Алёна:
Сентябрь 14th, 2010 at 12:49

Есть такая профессия - публичный протестовальщик. Многие студенты ею кормятся.Ходят орать на площадях, как на работу, получают деньги. Не так чтобы очень большие, но на пиво хватает, а для особо активных есть перспектива роста…это у них называется “менеджер гуманитарных акций”, т.е.массовик-затейник. И разумеется, ни в каких реальных протестах они не заинтересованы - пусть подольше находятся у власти те, прротив кого можно было бы подольше орать и стричь свою честно заработанную капусту.
Александр:
Сентябрь 14th, 2010 at 13:04

““несогласные” в России по определению не являются системной политической оппозицией”- они себя так и не позиционируют -они требуют только соблюдения ст. 31 .Ну и что автор предлагает? Власть плюёт на ст. 31 и ,похоже, предложение автора - только утереться.
Щиблетов:
Сентябрь 14th, 2010 at 16:56

СПС за бутылку алкашей нанимали- потешно смотрелось, как опухшие пошатывающиеся личности с сигаретами в зубах стояли с плакатами про какие-то там права
Мухин:
Сентябрь 14th, 2010 at 17:44

Несогласные хотят одного - добить Россию. “Честных” протестовальщиков среди них почти нет. Самый известный из таких честных - Лимонов. Все остальные известные - враги России.
А.В.Р.:
Сентябрь 14th, 2010 at 17:54

Либерализм - враг свободы
Щиблетов:
Сентябрь 14th, 2010 at 18:30

да Лимионов тоже мутная какая-то личность.
особливо если его книгу прочесть…